Иоанна ХМЕЛЕВСКАЯ

КАК ВЫЖИТЬ С МУЖЧИНОЙ

Я сидела за столиком и ревмя реве­ла. Слезы лились прямехонько в гуси­ную печенку, так что соуса, которого по рецепту не полагается, образовалось жуткое количество. Его становилось все больше и больше, пока блюдо не стало совсем несъедобным.

Напротив, как все уже легко догадались, сидел мужчина, который меня разлюбил.

Явление это - я сейчас не о соусе в гусиной печенке - достаточно рас­пространенное, принимает разные фор­мы и бросается в глаза более или менее, впрочем, иногда и совсем не бросается, что, правда, бывает раз в сто лет. Ведь это каким же надо быть пнем, чтобы не распознать женщину, которую разлю­били не по ее желанию.

Большому горю обязательно нужен какой-то выход. Иначе оно просто задушит всякую нормальную женщи­ну. Ненормальную тоже. Таких заду­шенных обычно вынимают из петли, вылавливают из проточных и непроточных вод и подвергают неприятной процедуре промыва­ния желудка. На подобные неэстетичные, нера­зумные и достойные всяческого порицания дей­ствия их толкает именно этот не нашедший выхода, шипящий в подкожных, соединительных, жировых и каких там еще тканях клубок зло­вредных и умственно ограниченных змей. Дан­ная умственная отсталость проявляется в том, что, утопив или отравив свою жертву, они тем самым лишаются объекта издевательства, и все развлечение - насмарку. Но это так, к слову.

По каким-то таинственным и необъяснимым причинам мужчины вдруг перестают любить жен­щин, за которыми еще совсем недавно носились, как мартовские коты. Я здесь не говорю, конеч­но, о тех случаях, когда эти причины видны нево­оруженным глазом и все вокруг диву даются, что он в ней так долго видел. Тогда исчезновение чувств кажется всем вполне обоснованным, ибо:

Прежняя сильфида разжирела, как сви­номатка, и ужасно сопит, когда моет ноги.

Жутко постарела: лицевая часть в мор­щинах, да и все остальные - изрядно привяли.

Дома ходит растрепанная, в старом ха­лате, шлепая тапками со стоптанными задниками.

Собственно говоря, никогда не умела прилично готовить. А сколько можно вы­держивать дрянную жратву?

Скандалит, ноет и вообще зудит.

Ноет, зудит и предъявляет претензии, как вариант, рассказывает со всеми под­робностями, что снилось соседке со вто­рого этажа, именно тогда, когда нор­мальный человек:

a) смотрит чемпионат мира по футбо­лу, где мы дошли до финала;

б) вдруг находит решение профессиональ­ной проблемы, с которой безнадежно мучается последние два года;

в) забросил удочку, а огромная рыба хо­дит вокруг его приманки;

г) хочет, наконец, спокойно почитать га­зету;

д) как раз сладко засыпает;

е) пришел домой жутко голодный и вмес­то конкретики на тарелке получает ду­ховную пищу, от которой звенит в ушах;

ж) говорит по телефону с кем-то важ­ным, кого наконец-то удалось заловить;

з) спешит на долгожданную встречу, а молния на брюках отказывается со­трудничать.

Транжирит его деньги, возбуждая все­общий ужас и зависть.

Получив образование и сделав карьеру, так превосходит мужчину, что скрыть это нельзя, как ни старайся.

Абсолютно ничего в жизни не достиг­нув, так им помыкает, что скрыть этого нельзя, и т.д.

Демонстрирует просто неприличную глу­пость.

Демонстрирует просто неприличный ум.

Ковыряет в зубах, которые с течением времени утратили свое первоначальное качество.

Решительно возражает, когда завалива­ются спать на диван в грязных ботин­ках.

Сама ложится спать на диван в грязных ботинках. Но это уже получается какой-то монстр. Ведь ни одна женщина, даже пьяная в стельку, ничего подобного не совершала с самого сотворения мира.

И так далее.

Все вышеперечисленные причины исчезно­вения большой любви вполне обоснованны и ни у кого не вызывают удивления. Однако мужчи­ны идут дальше, отправляются в некую неизве­данную область чувств и перестают нас любить без малейшего повода.

Я не подурнела, не растолстела, не постаре­ла, не поглупела, не поумнела, умела готовить, деньги транжирила только собственные, не со­пела, не шаркала ногами, не помыкала, не зудела, грязные ботинки тоже ни при чем.

А он все-таки меня разлюбил.

А черт его знает, может, просто пе­рестал притворяться, что любит?..

Они, конечно, притворяются. И кто знает, может, даже в девяноста процентах случаев. Ну, пожалуй, в семидесяти пяти. А притворяются, потому что этакий тип хочет:

С кем-то спать, а с этой, что как раз под рукой, выходит легче, проще и дешевле.

Возвращаться домой, где все прибрано, а грязные рубашки сами постирались и вернулись в шкаф, по пути пришив себе пуговицы.

Возвращаться домой, где перед тобой сама по себе возникает тарелка с ужи­ном.

Иметь надлежащий уход на случай грип­па, насморка и проблем с желудком.

Чтобы кто-то вычистил салон машины без дополнительных расходов.

Чтобы кто-то им восхищался и обожал.

Чтобы было на ком выместить стресс, накопившийся на работе.

Похвастаться красивой женщиной, что нравится другим.

Не мыть после себя ванну.

Жить спокойно и с комфортом.

Притворяться более или менее удачно, но все равно это чувствуется. Нет на свете такой толстокожей женщины, чтобы этого не чувство­вала. И нет такой, которая бы в этом себе созна­лась. Каждая себя убеждает, что ничего подоб­ного, ей все только кажется...

Поначалу, когда передо мной поставили эту пресловутую гусиную печенку, ароматную и ап­петитную, я собралась съесть ее с превеликим удовольствием, тем более что была жутко голод­ная. Но уже первый кусок стал у меня поперек горла, загородив дорогу всем остальным.

Зря я так сразу решила взять быка за рога. Надо было сначала подкрепиться.

Если особа женского пола как раз пребывает на диете, то решительное объяснение с мужчи­ной рекомендуется проводить до еды. Железно, данная особа потеряет аппетит и извлечет тем самым из своего несчастья явную пользу, кото­рая в состоянии возместить любые потери. Горь­кие рыдания утихнут на весах, а в измученной душе вспыхнет искорка удовлетворения. А уж потом черная зависть подруг превратит эту ис­корку в настоящее пламя.

Есть, правда, лица, которые, нервничая, лопа­ют со страшной силой. К счастью, таких немного, и можно посчитать их исключением, только под­тверждающим общее правило. Да и для таких есть вполне приемлемый выход: пусть цепляют­ся к мужику после еды, а не до. Может, им и удастся съесть меньше.

А вообще-то еда, как таковая, нужна мужчи­нам. Именно они являются истинными гурмана­ми, ставящими превыше всего вкусовые наслаж­дения. На миллион увлекающихся данной сто­роной жизни самцов приходится только одна самка. Можно таковую считать ошибкой приро­ды и не принимать в расчет. Самцов же надо просто-напросто кормить...

Минуточку, сейчас речь совсем о другом, о кормлении самцов я скажу позже, и вряд ли мне это доставит удовольствие. Ведь дело-то доволь­но опасное...

Тьфу, я же сказала, не сейчас! Прямо ата­визм какой-то!..

Мужчины обожают молчать.

Они бывают жутко болтливыми, что вовсе не противоречит предыдущему тезису. Мужчи­ны болтливы по-своему, с женщиной эти болт­ливые тоже будут молчать. Между собой они сплетничают, аж слюной брызжут, но треп в своей компании - это одно, а молчание - совсем другое. Один из ста тысяч... да какие там тыся­чи, один из ста миллионов готов разговаривать со своей женщиной, ведь, по их мнению, не для разговоров мы, женщины, созданы. Такой тип может, на худой конец, поговорить с по­сторонней женщиной на разные конкретные темы, служебные, например, о политике, на худой конец, о погоде, может детство золотое вспомнить, героическую военную молодость, с посторонней - о чем угодно, но не со своей и не дай Бог о чувствах. Об этом они молчат, как партизаны.

Ну, разумеется, за исключением предвари­тельных нежностей типа: "Я тебя люблю, только ты навсегда, ты - счастье мое, моя ты звездоч­ка, рыбочка, хрюшечка, жабочка" и так далее. Позже, когда связь уже установилась, таинствен­ная сила забивает им кляп в рот и, хоть ты трес­ни, слова из такого не вытянешь, все равно на каком языке.

Особенно, если начинают остывать их чувства к нам, некогда такие пла­менные.

Вот тут-то в воздухе и появляется некий подозрительный запашок.

Какой-то он не такой, как прежде, и каждая женщина это замечает. Раньше все терпеливо сносил, а теперь сердится и скандалит по любо­му поводу. Раньше замечал, а теперь словно ос­леп. Раньше при виде кровати от него аж искры летели, а теперь моментально засыпает мертвым сном, как будто рядом с ним лежит трухля­вое полено. Раньше пытался заключить в объя­тия при любой оказии, выбирая обычно самую неподходящую, теперь отодвигается как можно дальше. Раньше изливал душу и советовался, те­перь мы от третьих лиц узнаем, что его работа сгорела, а сам он получил благодарность в приказе за спасение из пламени секретарши директора.

Стоп, а не в секретарше ли?..

Ничего подобного. Секретарша встречает свою пятьдесят вторую весну, а красавицей она не была и четверть века назад. Исключительно высококвалифицированная рабочая сила. А значит не сердце, а только разум. И как, позвольте вас спросить, такой разум уразуметь?..

А наш подлец все молчит. Молчит и молчит, аж плохо делается. То злой бывает, то равнодушный, еще неизвестно, что хуже. А то из-за ерун­ды так раскричится, хоть святых выноси. А что тут такого, что посудная тряпка забыта на теле­фоне, велика важность, позвонил кто-то, когда в кухне крутилась, только и всего. А вот и нет, нам доходчиво объясняют, что дом превратился в свинарник, и приличный человек такого бе­зобразия терпеть не может. Или на деликатное замечание, что ботинки надо вытирать за две­рью, узнаем, где мы, оказывается, живем. Не в квартире, а в тюрьме, казематы это и узилище, галеры с надсмотрщиками-садистами. Никакой жизни тут нет!..

Ой, худо.

А потом, подлец, молчит.

И что прикажете с таким делать? Никакие вопросы: нежные, умоляющие, наводящие, со слезой, категоричные и деловые, гневные и скандальные - не дают результата. Или уходит от ответа, или заявляет, что нервничает из-за про­блем на работе, а то и вообще ничего не отвечает и по-прежнему молчит. Убить его, что ли? Нет уж, дудки! Убив, уже точно ничего не узнаем и будем мучиться до конца жизни, а то и дольше.

Может, поэтому женщины редко убивают мужчин?

Упорного молчания в подозрительной атмосфере не вынесет ни одна нормальная женщина. Свое собственное - пожалуйста, но только не его. Собственное - всегда обосновано и имеет под собой весьма веские причины, его же - как раз наоборот.

Поэтому любая хочет понять, в чем дело, и выцарапать суть из этого идиотского молчаливого нутра. Она старается, как может, и в ре­зультате добивается того, что:

Ситуация ухудшается с минуты на минуту, так как он еще не созрел, чтобы расколоться.

Теряет его из виду и из пределов досягаемости ногтей, так как он, движимый инстинктом самосохранения, не возвра­щается домой раньше полуночи.

Узнает со всей беспощадностью, что ее бросили, и она должна оставить всякую надежду.

Слышит разную неумелую ложь.

Оба убивают друг дружку.

Последний вариант довольно редок, так как обычно одному удается убить другого, самому оставшись в живых.

А упорно безмолвствующий гад, наконец, добровольно нарушит свое молчание только за­тем, чтобы осчастливить нас заявлением, что его чувство сыграло в долгий ящик. Молчал, потому что думал, а хорошенько все обдумав, пришел к выводу, что прежняя любовь окончательно сдохла, а он сам теперь отбывает в неизвестном направ­лении.

Некоторые категорически отказываются от всяких там ящиков и, упираясь всеми четырьмя лапами, клянутся и божатся, что своей женщи­ны они никогда не любили, а только притворя­лись, будучи все в трудах и заботах, что в конце концов им обрыдло. Иногда в этом есть доля правды.

А еще некоторые в подобной ситуации не­сут всякую чушь о дружбе и заботе, поддержа­нии знакомства и добрых отношениях и прочее в том же духе. Правда, глупости они и раньше говорили, так что можете не обращать внимания.

Ясное дело, вся эта прелесть объявляется в тот момент, когда организовывать какое-либо противодействие уже поздно. Мужчина решил очень основательно, хорошенько все утрамбовал и забетонировал. Тут только бомба поможет... Несчастная женщина, не имея под рукой бомбы, может только вырвать себе все волосы, а следовательно, нельзя им давать много времени. Быка за рога надо брать раньше.

Взятие быка за рога заключается в том, что­бы задать нужный вопрос в нужный момент и с нужным давлением. На такой вопрос мы получа­ем ответ, и лучше бы язык у нас отсох раньше.

Будучи в глубине души уверена, что именно я услышу, но цепляясь остатками сил за весьма призрачную надежду и одурманенная запахом гусиной печенки, я нужный вопрос задала, от­вет получила и наконец могла утешиться, что меня больше не обманывают, и спокойно при­ступить к проливанию слез.

Особо отвратительным был тот факт, что он свою печенку съел-таки. С аппетитом.

Ни в коем случае нельзя допустить ошибку с выбором нужного момента для быка.

Дико нервничающая женщина, предчувствуя несчастье, целиком поглощена исключительно своими сомнениями, опасениями, надеждами и волнениями, из рук у нее все валится, серое вещество рассыпается и трепыхаются всякие внутренние органы, рациональные же мысли никак не могут пробиться в ее голову. И вот в самый разгар такого веселенького самочувствия женщина совершенно перестает владеть собой, доходит до точки кипения, глаза застит туман, губы сводит судорогой, и именно этот момент он выбирает, чтобы схватиться за бычьи рога. К удару она совсем не готова и даже не представляет себе, что ее ждет, поэтому легко теряет почву под ногами и впадает в отчаяние.

Спрашивается, зачем, ей все это нужно?

Особа хоть сколько-нибудь благоразумная и предусмотрительная начинает с разговора с самой собой. Отвечает за подозреваемого мужчину, исходит из худшего варианта и настраивает­ся на полный провал. Например:

Она: "Послушай, дорогой, давай поговорим спокойно".

Он: (молчит).

Она: "Послушай, дорогой, мы можем пого­ворить?"

Он: "Гмммм".

Она: "Послушай, дорогой..."

Чтобы зря не терять времени и не тратить весь день на разговор с самой собой, приходится усилием воли выкинуть из головы фанаберии уп­рямого идиота и сразу переходить к следующей фазе, когда он, наконец, отложив газету и с выражением лица:

а.) мученическим;

б) взбешенным;

в) каменным и непроницаемым;

г) лицемерно-доброжелательным;

д) подозрительно-враждебным;

е) возмущенным

начал издавать членораздельные звуки.

Она: "Между нами словно черная кошка пробежала, и как-то ты ко мне переме­нился. В чем дело?"

Он: "Ни в чем".

Она: "Как же ни в чем, когда ты переме­нился?"

Он: "Не переменился".

Она: "Еще как! Мне кажется, ты меня раз­любил".

Он: (молчит и пялится в окно).

Она: "Я же с тобой разговариваю! Ответь мне что-нибудь!"

Он: "Что тебе ответить?"

Она: (скрипя зубами. Разговор с самой собой хорош еще тем, что можно скрипеть чем угодно и когда угодно.) "Слушай, ты меня еще любишь? Я для тебя хоть что-нибудь значу?"

Он: (по-настоящему никогда бы так быстро не сдался, но в разговоре с самой собой можно опустить тяжелые и незначимые фрагменты). "Мммм... ну..."

Она: "Говори прямо! Ты меня еще любишь или нет?"

Он: (отчаянно вырывает у нее этого быка и сам берется за рога). "Нет"

Она: "Как это, нет?.."

Он: (уже менее напряженно, так как худшее позади). "А так это. Ты спросила. Я ответил. Нет. Не люблю. Ведь это же и так видно. Я тебя разлюбил".

Она: "Ты хочешь сказать, что я для тебя уже ничего не значу?"

Он: "Вот именно. Это я и хочу сказать".

Она: (прерывает на минуту разговор сама с собою, так как чувствует, что задыхается. Вытирает слезы, переводит дух, немного приходит в себя и продолжает): "И что же теперь будет? Мы расстаемся?"

Он: "Да. Я все обдумал. Так будет лучше. Ра­зойдемся культурно и останемся друзьями".

Она: (в разговоре сама с собой задумывается и принимает вариант номер два, худший).

Он: "...разойдемся, и я тебя знать не знаю. Забудь о моем существовании".

Она: (подумав еще, принимает вариант номер три, еще хуже, чтобы быть готовой ко всему).

Он: "Ты мне уже давно опротивела. Видеть тебя не могу! Убирайся, чтоб духу твоего здесь не было!"

Она: (поскольку хуже уже быть не может, успокаи­вается и переходит к прозе жизни). А али­менты ты мне будешь платить?

Он "Спятила? С чего это я тебе буду пла­тить! Молодая, здоровая баба, иди рабо­тать! "

Она: (будучи несколько ошарашена развитием ситуации в разговоре сама с собой, начинает лихорадочно соображать, что же ей делать и куда податься. Понемногу в ней назревает бунт и начинают проклевываться рациональные мысли).

"Ну уж нет! Работать я моту, по­жалуйста, а вот идти никуда не на­мерена!

Сам убирайся!

И прямехонько к той бабе, ради ко­торой ты меня бросил, подлец!"

Он: (в разговоре сама с собой тут никак нельзя преду­гадать, что он сделает или скажет. Скорее всего от бабы машинально будет отпираться, но все это уже не имеет никакого значения.

Продолже­ние диалога представляется затруднительным).

Немного подготовленная и слегка закаленная приведенным выше разговором женщина мо­жет приступать к прорыву мужеского молчания и выяснению отношений. Для подкрепления рас­шатанной психики неплохо предварительно ку­пить новую шляпку, туфли или еще какую тряп­ку, чтобы иметь про запас ни разу не надеван­ную вещь. Сама мысль об обнове - бальзам для измученной женской души.

Разговор сама с собой, конечно, можно провести, но смысла в нем немного, ибо сразу выс­какивают и торчат со всей очевидностью вопро­сы типа "почему?" и средь них принципиаль­ный: "почему ты меня разлюбил?" Ни одна женщина сама по себе на него не ответит, да и у мужчины возникнут трудности, если, конечно, нет очевидных причин, изложенных нескольки­ми страницами раньше. А значит, выяснение отношений может приобрести характер острый и совсем нежелательный.

В зависимости от темперамента сторон мо­гут пострадать:

Лицо заинтересованного лица, участвующего в обмене мнениями.

Одежда лица см. выше.

Волосяной покров лица см. выше.

Стеклянная и фарфоровая посуда.

Долго и заботливо выращиваемые цве­ты в горшках.

Хорошие отношения с соседями.

Некоторые не слишком прочные предметы меблировки.

Безукоризненная до сих пор репутация в глазах закона.

Черт знает что еще.

И на кой ляд нам вся эта морока с возмещением понесенного ущерба, не говоря уже о расходах?..

Таким образом, момент, чтобы сломить мужское молчание, был мной выбран самый неудач­ный со всех точек зрения, тем самым была ис­порчена не только гусиная печенка, но и креп­кая связь с мужчиной. И правильно меня бросили. Глупость должна быть наказуема.

Меня бросили, экс-мой мужчина проводил меня, стис­нув зубы, домой и с нескрываемым облегчением удалился. Его уже не было. Оказался вне преде­лов досягаемости. И я не могла:

Закатить ему страшный скандал.

Задать ему вопросы, настойчиво требуя ответов.

Припереть его к стенке.

Расцарапать ему ногтями рожу.

Разбить о его башку несколько тарелок.

Предстать перед ним прихорошившейся и искусительной, чтобы предложить бокал вина на прощание.

Затащить его в постель.

Рыдать в жилетку.

Я ничего не могла.

Хотя жилетка, под которой ничего не бьется, кроме нетерпения и враждебности, представляется нам пред­метом, лишенным ценности.

Жи­летке мы должны как минимум нра­виться, чтобы имело смысл проливать в нее слезы.

Мне хотелось забиться в уголок и не дотрагиваться до того узла, что во мне завязался. Или наоборот - мазохистски расковыривать его ма­никюрными ножницами. И ни с кем не разгова­ривать, а если уж и говорить, то никак не о документации. А скорее о типах надгробных плит.

Самой большой трагедией женщин стало равноправие.

Биология, к сожалению, за общим прогрессом не последовала. Сопротивляется почему-то, люди свое, а она свое, и никто ей не указ.

С прискорбием приходится констатировать, что по-прежнему только женщины рожают детей и - мало того - еще и выкармливают их своей грудью, и ни один мужик не собирается этим заняться. Ни один также не рвется браться за то, что традиционно считалось дамской рабо­той. Единственная мука, которой они доброволь­но подвергаются, это - химическая завивка, да и то, где сегодняшней холодной до прежней - горячей!

Одна дама как-то сказала, что ходит в парик­махерскую и делает химию только для того, что­бы пережить неземное наслаждение, когда сни­маешь это горячее железо с головы.

Мужчины весьма благоразумно решились на сию процедуру, только когда она приобрела бо­лее мягкий характер. И можно только позавидо­вать их здравомыслию.

Женщины же, по всей видимости, последний ум растеряли.

Мало им было рождения детей, мало домашних развлечений в виде стирки, готовки и шитья, мало проблем с мужиками, которых надо обслуживать, так еще занялись прямым мазохизмом и решили пойти на службу и зараба­тывать деньги. Таким образом, к традицион­ным занятиям прибавили себе еще модерно­вые.

И вот мы видим счастливую женщину, живущую полной жизнью, прямо-таки нуждающу­юся во всевозможных политических и граждан­ских правах: в одной руке у нее пылесос, в дру­гой - калькулятор, третьей с нежной улыбкой на устах она подливает чаек дорогому мужень­ку, четвертой исправляет ошибку в школьной тетради ребенка, пятой связывает в узел гряз­ное белье, чтобы отнести в прачечную, шестой... погодите, погодите, это какой-то осьминог полу­чается! Да ладно уж, шестой делает себе изыс­канный макияж, седьмой поливает цветочки... Восьмой моет посуду.

Ну, скажем, узел с бельем удастся всучить мужу, хотя они прачечной терпеть не могут. Странное дело, чистая, условно чистая и даже грязная наволочка на подушке не производит на них ни малейшего впечатления, та же самая наволочка, пересчитываемая в прачечной, потря­сает их до глубины души. Удивительное явле­ние. Узел, однако, весит порядочно, что дает нам аргументы. Мужчина, как почти все животные мужского пола, физически сильнее, а даже если это и не так, ни за что в жизни не признается. Вот пусть и таскает.

Ясное дело, существуют честные и благо­родные, которые помогают женщине по дому и на кухне. А вообще непорядок. У нас равно­правие или нет? Равноправие. Тогда почему накухне мужчина помогает женщине, а не на­оборот? Должно быть все поровну. По четным дням она ему помогает, по нечетным - он ей,а о високосных годах, так и быть, спорить не будем.

А раз такой случай, давайте представим себе этот перевернутый мир, где женщина оказывается на месте мужчины, а мужчина - на месте женщины. Вот красотища-то!

Да, есть такие, есть, что и в магазин сходят, и посуду помоют, и картошку почистят, и на родительское собрание в школу пойдут, и сами себе постирают трусы и носки, и даже чай женщине подадут. Все сделают, мрачнея день ото дня, и в конце концов нас разлюбят, ибо вовсе не такая каторга - цель всей их жизни.

Нет, не совсем так: Одни нас разлюбят, а другие на нас женятся.

Тут их сам черт не разберет. Одно ясно: что бы они ни сделали, цель будет одна - избавить­ся от традиционно бабской работы.

Таким макаром женщины с воплями протеста, размахиванием направо и налево белой рабыней, эксплуатацией человека человеком, ущемленным биологическим видом, дискриминацией по половому признаку и прочими подобными бреднями достигли ошеломляющего успеха в виде каторж­ной работы для себя и фантастических льгот и привилегий для мужчин. А последние с огромным здравомыслием, а следует признать, что когда речь идет о том, чтобы избавиться от утомительных обязанностей, они проявляют прямо-таки потря­сающую расторопность, тут же сообразили, в чем дело, ничуть не сопротивлялись и с чувством удов­летворения приняли предложенные им выгоды.

А видя при этом жуткую глупость женщин, перестали их уважать.

Беда женщин в связи с эмансипацией так велика и необъятна, так глубока и всестороння, содержит в себе столько аспектов, что не зна­ешь, с какого боку к ней и подступиться. Своей хронологии эта гадость не имеет, поэтому пройдемся по разделам.

Начнем с самого жестокого и отвратительного.

С денег.

Ладно уж, что там говорить, было время, когда какая-нибудь такая несчастная, даже с солидным капиталом, доступа к нему не имела, так как имуществом распоряжался папенька, супруг, брат, дядюшка или еще какой-нибудь предста­витель явно худшей половины человечества. Но как известно, голь на выдумку хитра, притесня­емые дамы прекрасно приспособились к суще­ствующим порядкам и вытягивали из всех этих господ денежки самыми разнообразными спосо­бами, правда, иногда с удивлением обнаружи­вая, что доить-то уже и нечего, так как те тоже умеют транжирить. Весьма прискорбно. Понят­но, такое положение дел следовало изменить, что и было сделано.

Но получив право распоряжаться собственностью, надо было на этом и остановиться, а не лезть очертя голову дальше.

Мужчины в прежние времена знали, что должны зарабатывать на дом, семью и детей, еще на случайные связи с дамами известного поведения, а также на всякие прочие собственные хобби и развлечения. Ну, и зарабатывали, как миленькие, ведь им и в голову не могло прийти, что может быть как-то иначе. Они по природе своей ленивы и консервативны. Так все и шло привычным путем. И вдруг - вот радость-то - эти глупые бабы по своей соб­ственной воле кинулись освобождать их от обя­занностей, перекладывая всю тяжесть на соб­ственные плечи.

Надо сказать, удалось. Переложили.

Таким образом, приобрели обязанности наравне с мужчинами и, хочешь не хочешь, теперь женщины вынуж­дены: Получать образование и профессию.

Вставать в шесть утра и спешно выбе­гать из дому, невзирая на погоду и са­мочувствие.

Заставлять себя обдумывать вопросы, чуждые вашей натуре, а то и просто от­вратительные.

Контактировать с людьми, которых тер­петь не можешь.

Держать язык за зубами.

Поджимать хвост.

Заниматься хищениями, злоупотребле­ниями и созданием недостачи.

Принимать молниеносные решения, что для каждой особи женского рода высшего порядка является сущей пыткой. (Для осо­бей низшего порядка - это не проблема, например, для атакующей пантеры.)

Портить с таким трудом раздобытую одежду в общественном транспорте.

Считать.

(Здесь следует обратить внимание на явление таинственное и необъяснимое. Из ста женщин считать умеет максимум одна, как редчайшее исключение на некоторые сотни приходится две, из ста мужчин считать умеют девяносто восемь. Исключения только подтверждают правило. И ведь во всех расчетных отделах, кассах, банках, бухгалтериях и прочих счетных заведениях сидят женщины. Вкалывают эти несчастные в поте лица и совершенно справедливо полагают, что их труд тяжелее, чем у шахтеров в за­бое. А значит и должен лучше оплачи­ваться. И правильно, шахтер делает свое дело, то, что умеет, они же - совсем на­оборот. Во всем этом нет ни малейшего смысла. И кто подобный идиотизм выду­мал? Не иначе, как какой-нибудь ярый антифеминист!..)

Короче говоря, зарабатывать деньги.

Да еще при всем при этом женщины докатились до такой стадии кретинизма, что если ка­кая-нибудь может работать на производстве и зарабатывать деньги, но не делает этого, счита­ют ее законченной дурой.

Вообще-то зарабатывание денег само по себе дело весьма приятное. Свои собственные заработанные можно потратить на что твоей душе угодно и даже ко всеобщему осуждению растранжирить. Однако тут возникает один недостаток: проявля­ется некая отвратительная и крайне обремени­тельная черта - чувство ответственности.

И тут в душе страшный конфликт, который все разрастается и превращается в настоящий ураган. Шляпка или счет за телефон?.. Летний костюмчик или арматура для раковины, что вчера окончательно накрылась?.. Скромненькая накидка из норки или ремонт в ванной?.. Пер­чатки или мясо на обед?..

Надо сказать, в последнем случае любая женщина, даже сверхответственная, предпочтет пер­чатки, ведь от еды только толстеешь. И совер­шенно правильно сделает.

Чувство ответственности, как таковое, заложено в женщинах самой природой, но ограничи­вается только элементами, биологически ей при­сущими. А именно - детьми. Чрезвычайно ред­ко случается, чтобы женщина, вьнося из горящего дома тефлоновую сковородку и новые туфли, забыла о детях, сладко спящих в колыбели. Столь же редки случаи, когда она забывает забрать сво­их чад из детсада, забывает об их ветрянке, обеде и вообще существовании. Дети закодированы в ее подсознании. Ребенок, оставленный дома, гло­жет ее не меньше, чем пираньи в реках Южной Америки, и может совершенно отравить удоволь­ствие от бала в Венской опере. Ребенок, самосто­ятельно разогревающий обед после школы, зас­тавляет ее кидаться к телефону во время:

- конференции на высшем уровне;

- операции желчного пузыря и сердечно­го клапана;

- ревизии в ювелирном магазине;

- продажи билетов в железнодорожной кассе пассажирам, чей поезд отправля­ется через сорок секунд;

- забега на сто метров для женщин на Олимпийских играх;

а также любых других занятий.

Вот, пожалуй, клинический случай: Во время различных конных состязаний на ипподроме раз двадцать в сезон из громкоговорителя раздается отчаянный призыв к некоему папаше, чей маленький Павлик ожидает в секре­тариате. Старики не упомнят, чтобы подобный призыв хоть раз был обращен к матери, которая в вихре азарта позабыла о своем Павлике на­прочь. И не думайте, пожалуйста, что мамаши бывают на ипподроме реже. Кому как не мне, завсегдатаю, это знать.

Ответственность за Павлика при­суща матери биологически. Я же говорила, что биология от­стает!

Все остальное - совсем наоборот. Точно так же биологически мамаша уверена, что за все остальное должен отвечать мужчина. Собственная ответственность только портит ей характер.

Сражаться с биологией не рекомендуется. Ре­зультаты могут быть самыми плачевными. Пока еще в этой борьбе никто не победил, а если и победил, то только себе навредил, впрочем, так ему и надо.

Вне всякого сомнения, не иначе как дьяволом подсказанная идея самой зарабатывать день­ги родилась где-нибудь на кухне во время уто­мительной домашней работы. Возможно, у хо­зяйки как раз что-нибудь на плите убежало.

И хозяйка размечталась. Сидит она себе элегантно одетая и причесанная с изысканным ма­кияжем в каком-нибудь учреждении, вокруг - только взрослые люди, которые не размазыва­ют по лицу слезы грязными руками, ревя при этом во все горло, иногда -даже мужчины, которым она совсем не обязана штопать носки и гладить рубашки... (И никто ее не заставит, даже если на них все, как корова жевала!) Обя­занности ее строго ограничены, тюкает себе спокойненько на машинке, перекладывает бу­маги из одной стопочки в другую, бумажки ле­гонькие, беленькие, не кипят, не пригорают, есть не просят и мыть их не надо, восемь часов сплош­ного удовольствия, отдыха и спокойствия. И за все это ей еще и заплатят! Ну скажите по сове­сти, кто о таком счастье не мечтал?!..

Воображение - вещь непредсказуе­мая и практически безграничная - могло нарисовать и другие картины.

Вся дорогая семейка за столом: ребенок опрокинул на себя тарелку супа, муж требует соли, второй ребенок отказывается есть морковь, в кухне подгорают сырники; а почему бы все то же самое не делать за деньги? Официантка! Ка­кая прекрасная профессия! Не хочет дурашка моркови - и не надо; суп разлили - можно подтереть с вежливой улыбочкой и таким при­ятным сознанием, что менять одежду сопляку и стирать ее будет кто-то другой. А что там подгорает, ее вообще не касается; и за такое удоволь­ствие еще и деньги платят!..

Или вот еще: делает она анализы в лаборатории, всякие химические опыты, интересные и приятные, ну, разве что запах слишком силь­ный; а то раскраивает ткань, что-нибудь новень­кое придумывает или ухаживает за ноющим и стенающим болваном не сутки напролет, а всего несколько часов и получает за это бешеные день­ги. Разве не рай?! И какого черта она даром мучается, сидя дома?!..

Вот такие-то голубые мечты и привели к известным нам последствиям. Только проклятое воображение не учло одной мелочи.

Рай - раем, удовольствие - удовольстви­ем, но собственный-то дом, муж и дети никуда не делись. Благоприобретенная профессия от­нимает свои восемь часов, преодоление про­странства между местом жительства и местом работы тоже требует времени, итого будет ча­сов девять. В жалкий остаток, что эмансипиро­ванная женщина сэкономит от светового дня, ей надо затолкать:

- уборку квартиры;

- как минимум обед и ужин, если у нее хватило ума спихнуть на кого-нибудь завтрак;

- покупку продуктов - и здесь возблаго­дарим Господа, что в родной стране кон­чился очередной государственный строй (от слова "очередь", если кто не понял);

- постирушку;

- и еще несколько мелочей.

Женщине не остается времени на себя.

Но об этом подлое воображение не сказало ни слова. Не предостерегло. Не продемонстрировало портрет запущенной кикиморы с вися­щими патлами или клоком соломы на голове, с обломанными ногтями, с увядшей, но зато с обильными морщинами кожей и прочими пре­лестями, что так щедро нас украсили. Ни звука не проронило о платье, которое, конечно, не кра­сит человека, но женщину может вконец изуро­довать. В общем, надуло нас самым подлейшим образом.

Надо признать, погорели мы основательно.

А что хуже всего, мужчи­ны воспользовались случаем момен­тально и всесторонне.

Особы с безразлично каким уровнем интеллекта, но зато с инстинктом выше средне­го не только справляются с вышеописанным катаклизмом, но даже кое-что при этом выигрывают. Прежде всего:

1. В рамках педагогической деятельности снимают со своей шеи детей. Ребенка надо подготовить к жизни, а значит, он должен уметь:

а.) мыться сам, включая уши;

б) одеваться сам, включая правильное со­поставление петель и пуговиц;

в) приготовить себе завтрак из продук­тов, не угрожающих здоровью, и даже его съесть;

г) попасть из школы прямо домой, не вы­искивая по дороге дополнительных раз­влечений на свою и нашу голову;

д) понять, хотя бы приблизительно, зачем ходить в школу и почему ему все-таки лучше эту школу окончить. Задача, ко­нечно, не из легких, но достижимая;

е) выполнить примитивные домашние обязанности, как то:

- вымыть за со­бой тарелку и стакан, не разбив при этом ни один из предметов, а также поместить извозюканные

- грязью;

- соком;

- яйцом всмятку;

- маслом от заглотанных в спешке шпрот;

- пастой из ручки;

- смазкой от случайно встреченного бульдозера

предметы гардероба в корзину для грязного белья, а не на подоконник среди только что принесенных из магазина продуктов, или под стопку книг и тетрадей;

ж) собственноручно и эффективно вычи­стить свои ботинки;

з) и прочее в таком роде.

2. Используя изощреннейшие приемы, по­степенно или же одним ударом приуча­ют и заставляют мужчину делать абсо­лютно то же самое, что и ребенка. Сверх программы, неумеренно восхищаясь его физической силой, склоняют к занятию тяжелой атлетикой, то есть делать по­купки. Речь идет, естественно, о простых и однородных продуктах, ведь ничего другого мужчина купить не в состоя­нии. В конце концов, нельзя же от него требовать слишком много.

3. Беспощаднейшим образом избавляются от глубоко укоренившегося атавизма - чувства долга, а следовательно, прини­мают во внимание, что:

а.) принадлежащий ей мужчина - не па­ралитик;

б) у него имеются две функционирующие руки и в придачу две ноги;

в) над конечностями возвышается голо­ва, а в ней расположено устройство, называемое мозгом;

г) устройство информирует его, что:

- он голоден;

- ему нужны чистые трусы и рубашка;

- все это ему должна предоставить женщина;

- а фигушки, женщины под рукой нет, так как она отправилась на работу;

- если даже и есть, то категорически от­казывается от предоставления услуг;

- человек может продержаться без еды сорок дней, но при этом неважно себя чувствует;

- что же до трусов и рубах, то в грязном виде они обычно производят дур­ное впечатление;

- нужно что-то делать.

После безрезультатных попыток склонить женщину к выполнению обязанностей, которые перестали быть ее обязанностями, устройство предлагает несколько аварийных вариантов:

1. Удовлетворить свои потребности самому.

(Отвратительно.)

2. Учинить жуткий скандал.

(Ненадежно. Может не подействовать.)

3. Пригласить специалиста.

(Дорого.)

4. Заменить женщину.

(Интересно.)

После чего обычно мужчина перестает нас любить и отбывает в неизвестном направлении. Вот и вся польза женщинам от равно­правия...

То есть нет, не так, я совсем другое хотела сказать. Они в состоянии сменять женщину на другую, всегда и везде, при любых обстоятельствах, без малейшего повода и каких-либо ста­раний с нашей стороны. Это своего рода сти­хийное бедствие, которому трудно что-нибудь противопоставить.

Если все же женщине с инстинктом выше среднего удастся только что описанную акцию провернуть без достижения радикального эффекта, то есть без потери мужчины, она приобретает огромные преимущества.

Возвратившись с работы, она совсем, не должна: - В дикой спешке готовить еду.

- (Да чего уж там. Ладно. Кто-то все равно должен приготовить. Но пусть она сделает это в свободное время и оставит в холодильнике, а вечером только подогреет. На это уйдет не больше пятнадцати минут.)

- Мыть посуду, накопившуюся за весь день.

- Сломя голову кидаться стирать, убирать, гладить, пришивать и исправлять, чис­тить и препираться, искать и находить.

Зато она может: 1. Заварить себе кофейку, расположиться поудобнее и углубиться в чтение.

2. Отдохнув, внимательно поглядеться в зеркало и подумать, чего ей не хватает.

3. Вымыть голову.

4. Сменить рабочую одежду на вечернюю и выйти:

- на встречу со знакомыми;

- в гости;

- в кафе, в кино, на прогулку, прошвырнуться по магазинам, в парк культу­ры и отдыха, да куда угодно;

- никуда не выходить и провести тихий вечер дома;

- встретиться с интересным муж­чиной.

Вот тут-то и начинается... Со всем этим равноправием мужчи­ны тоже явно поглупели. Прежде все­го демонстрируют полнейшее и поразительнейшее отсутствие логики.

В те незабвенные времена, когда женщина жила еще исключительно частной жизнью и не взваливала себе на спину дополнительно работу по профессии и проклятье зарабатывать деньги, а значит, когда у нее было меньше обязанностей и нагрузок, с ней цацкались, как с тухлым яй­цом. Кидались поднимать оброненные платочки и веерочки...

Хотя нет, платочки и веерочки тут ни при чем. Их обычно роняли, чтобы завлечь свой "предмет". Обычно при этом возникали всевозможные недоразумения и даже несчастья, если поднимать бросался другой, а тот, кто нужен, дурак набитый, столб столбом, не разобравшись в ситуации. Так что к повсед­невной жизни все это не имеет никакого от­ношения.

...только совершеннейший медведь неотесанный раньше мог сидеть, когда женщина стоит. Только совер­шеннейший болван невоспитанный мог не помочь ей нести что-либо тяжелое, вырвав оное из слабых дамс­ких ручек. Только распоследний под­лец, да будет он проклят во веки веков, заставил бы ее заниматься какими бы то ни было делами в при­сутственных местах, будь то ви­зит к чиновнику или присмотр за ремонтом всего дома, не говоря уж о мытье экипажа или закладывании лошадей.

Нынче же, когда добившаяся идиотского рав­ноправия женщина делает все и еще кое-что, к ней относятся так, что сказать страшно. Она может стоять себе до посинения, когда мужчина сидит развалившись и плюет в потолок. Может таскать какие угодно тяжести (я лично однажды из чисто спортивного интереса и жуткой обиды в соотношении фифти-фифти как-то взвесила все, что приволокла из магазина. Получилось ше­стнадцать с половиной килограммов), а мужчи­на и глазом не моргнет...

Ну ладно-ладно. В обществе собственной женщины или даже просто знакомой носят, поднимают и стоят. Будь на их месте родной дедуш­ка, что там ни говори, тоже мужчина, и он бы носил, поднимал и стоял. Именно поэтому со­временные мужчины стараются избегать как дедушек, так и женщин, занятых своими обязанностями.

...Все на нее сваливают, начиная с сантехника и кончая налоговой инспекцией. Я соб­ственными глазами видела, как женщина седла­ла коня и не по службе, а в частном порядке. А ее постоянный поклонник, стоявший тут же рядом, был занят исключительно своим внешним видом.

Если ее не заставляют мыть машину, то только потому, что боятся - или вымоет плохо, или, не дай Бог, чего поломает.

Нет, сейчас речь идет не о взрыве пламенной страсти! Не о том первом этапе чувств, когда драгоценнейшая ножка никак не может ступить в лужу, даже если обута в резиновый сапог, ког­да из драгоценнейшей ручки вырывают вечер­нюю сумочку весом сто пятьдесят граммов и вовсе не с целью грабежа, как кто-нибудь мог подумать, а только чтобы облегчить жизнь лю­бимой, а некоторые идут так далеко, что даже подают чай для двоих. Нет, сейчас речь о после­днем этапе, который может длиться и полвека.

Ну, и где тут смысл, где логика?

Эмансипированная женщина, выходя из дома, должна иметь при себе деньги. Или эту, как ее, кредитную карточку, все равно.

Так ей и надо. Было время, когда в общественных местах за нее платил мужчина и сго­рел бы со стыда, если вдруг денег не хватило. В нынешнее жуткое время никогда не знаешь, может, придется за него самой заплатить. Что его вполне устроит.

Единственные, кто сохранили благоразумие, это дамы профессионально предосудительного, или, как еще говорят, легкого поведения. Только они трактуют мужчин как положено, и ни одно­му даже в голову не приходит не расплатиться. Есть в этом какая-то сермяжная правда, которую следует всесторонне и тщательно изучить современными научными методами.

Мужчины, потерявшие в результате эмансипации свое естественное прирожденное превосходство, поначалу возмущенные и дезориентированные, а в результате - беспомощные, однако, быстро обнаружили огромную для себя пользу. Расходов меньше. Энергию и творческие идеи из себя выколупывать во что бы то ни стало уже и не очень нужно, ведь женщины частично взяли это на свои плечи. Можно прилечь и рассла­биться. Ах, каким приятным становится этот мир!

Однако со свойственной всем мужчинам тупостью они не заметили, что одновременно усохли и их мужские качества. Ну разве что остались им еще мыши.

Мыши - лучший индикатор, выявляющий разницу между полами, ничто в мире с ними не сравнится. По каким-то таинственным и науке неизвестным причинам почти все женщины панически боятся этих милых зверюшек, а из муж­чин - практически никто. И с подобной биологической шуткой не поспоришь. Мужское превос­ходство, мужская отвага, мужское рыцарство, мужская сила, мужское всё при виде мышей про­является наилучшим образом, пробуждая в жен­щинах чувства соответствующие и противопо­ложному полу прямо-таки необходимые. Одни только мыши. Это, конечно, немного, но хоть что-то. И приходится удивляться, что мужчины не пользуются ими значительно шире. Ну вот, разве мальчишки разводят белых мышек, что, несомнен­но, является проявлением здорового инстинкта.

Между нами говоря, далеко не все женщины так уж этих мышей боятся. В большинстве - да, но вовсе не все. А вот симулировать жуткую панику при виде мышонка, чтобы получить мужскую реакцию, по которой давно истосковались, - на это ума хватает. И надо же, мужчины в этот страх перед грызунами свято верят и вся­чески его рекламируют, что свидетельствует о глубоко укоренившейся в их подсознании по­требности сражаться с драконом, защищая пре­красную принцессу.

Принимая во внимание, что данное произведение написано особой женского пола, не сто­ит ожидать от него абсолютной логичности, а также следования заявленной теме. Нет на свете такой женщины, на здоровье которой вредно бы не отразилось следование заявленной теме.

С древнейших времен их самым сокровенным желанием было вызвать восхищение и преклонение. Женщины сознательно шли навстречу дан­ным стремлениям, но всякие недоумки мужеского полу им это дело только усложняли. Используя не­счастное равноправие, они продемонстрировали:

Беспомощность в жизни и финансах.

Меньшую сопротивляемость абсолютно всему.

Дикую лень.

Потрясающее легкомыслие.

Огромнейшую глупость, проявляющую­ся, в частности, в глубочайшем убежде­нии, что женщина может одновременно существовать в трех лицах и находить­ся одновременно в разных местах, занимаясь разными делами.

Эгоизм и сибаритство прямо-таки безграничные.

А также всевозможные черты, заимство­ванные у женщин и каждой нормальной женщине ненавистные, ибо кому же охота сражаться еще и с собственным полом.

Правда, неверность, предрасположенность ко лжи и трусость в мирное время могли и не демонстрировать. Эти мужские черты женщинам хорошо известны с древнейших времен.

Ну и как прикажете испытывать перед такими восхищение и прекло­нение?! А может, все дело портит одежда?.. В этом вопросе женщины совсем тронулись.

Другой разговор, что время от времени моду диктуют исключительно заядлые антифеминис­ты. Может, даже извращенцы. Смертельно нена­видя женщин, они исподволь пытаются вызвать к ним отвращение и у других. Должна заметить, это им в значительной степени удалось.

На женщин же явно нашло какое-то затме­ние. Они пошли навстречу таким модельерам и нарядились в:

Мешки из-под картошки.

Нечто типа хорошо накачанных авто­покрышек.

Лохмотья

(Что касается лохмотьев, они, возмож­но, оправданы поэтической традицией "Пушистого снега шлейф". Героиня этой песни одета была в лохмотья, из-под ко­торых просвечивало розовое тело, что явно возбуждало барина. Как оно могло быть розовым лютой зимой на треску­чем морозе - непонятно. Уместнее была бы желтоватая синюшность, а значит, к поэзии нельзя относиться серьезно.)

Колодки, заменяющие обувь.

Мужские куртки и свитера, прямо-таки нагло толстящие.

Брюки не по фигуре.

Комбинезоны, содранные с тракторис­тов.

Тряпки, посудные и половые.

И тому подобное, невзирая на произво­димый эффект.

А кто и когда видел Мерилин Монро или Джину Лоллобриджиду, не говоря уж о мадам де Помпадур, в драных портках для работы в хле­ву? А если которая из них и появилась на людях в большом свитере, то только затем, чтобы его тут же снять.

От подобного эффектного приема придет­ся отказаться. Если бы женщинам при каждом брошенном на них мужском взгляде приходилось поспешно сдирать с себя наиболее от­вратительные предметы гардероба, то, принимая во внимание количество мужчин, слоня­ющихся там и сям, жуткое бы на улицах царило оживление. Мало нам, что ли, без того работы?

Женщинам, как известно, присущи женс­кие признаки: красивые бюсты, красивые лица, красивые ноги, красивые волосы. Бюсты в мешках не видны (что имеет свой смысл для особ с легким брачком), лица еще не так давно красили в зеленый и красный цвета (мода на такой маки­яж, к счастью, прошла, но была, и на нее клюну­ли те, что поглупее. Может, у них при зеркале плохое освещение?), ноги же утонули в бахилах до середины лодыжки, не говоря уж о брюках. Остались только волосы. Но в этой области муж­чины составили нам серьезную конкуренцию, и этим их теперь не удивишь.

Достойное всяческого осуждения сознательное обезображивание с помощью одежды явля­ется следствием того факта, что, по сути дела, женщины одеваются не для мужчин, а для женщин.

На посиделках в бабской компании мы мог­ли бы преспокойненько прийти в домашнем ха­лате и бигуди, да в чем угодно, кого бы нам, казалось, там очаровывать? ан нет! Мы наря­димся в последний писк моды, прямехонько из Парижа, от того самого извращенца-антифеми­ниста. Приятельницы позеленеют, каждая заме­тит, и каждую скрючит. И разве их утешит тот факт, что эта гангрена выглядит в модном одея­нии как путало огородное? Ничего подобного. Они бы тоже хотели так выглядеть.

Разумной женщине плевать на цвет приятельницы. Она, конечно, тоже следует моде, но без излишеств и так, чтобы иметь возможность про­демонстрировать свои достоинства. Ведь никог­да не известно, а вдруг в сугубо бабскую компа­нию случайно затешется какой-нибудь мужчи­на, а его не тряпки интересуют, а их содержимое. И оценит по достоинству. Вот тут-то приятель­ницы посинеют, что является гораздо более су­щественным колористическим эффектом, чем пошлая зелень.

Всевозможные драные лохмотья и отвислые портки надежно скрывают дамские прелести. А мужчины, известно, слепые тетери и замеча­ют только то, что им явно и недвусмысленно показывают. И можете быть уверены, ничегошеньки они не увидят, если с первого взгляда их охватит ужас и отвращение.

Тем более удивляет тот факт, что сами они пошли тем же путем. Начали подражать женщинам, быть может, в надежде, что рано или по­здно превратятся в слабый пол и ничего уже не будут должны делать, а глупые бабы все им обес­печат на блюдечке с голубой каемочкой. Так обленились, что даже бриться перестали. И те­перь, куда ни глянь, всюду в лучшем случае какие-то библейские пророки да волшебники Черноморы, а в худшем - нищие с паперти, Марксы с Энгельсами или просто пещерные человеки. И опять брак логики. Хотят быть молодыми до конца жизни, а этими бородами жутко себя старят. Видать, лень победила благие по­рывы.

А может, и женщины со специфическими вкусами или с намерением навредить убедили их, что с бородами те выглядят просто неотра­зимо.

Похоже, забыли старую народную мудрость: волос долог, да ум короток.

Разве что, помимо их воли, наконец-то обнаружилось истинное положение вещей?..

А уж об одежде лучше и не говорить. Преж­де шестнадцатилетний юноша со стыда бы сго­рел, заставь его надеть расклешенные штаниш­ки в цветочек или горошек до колен. Солидный человек среднего возраста скорее отравился бы, нежели надел пеструю рубашонку, даже на отдыхе, даже в глухом лесу, не говоря уж об общественном месте. И оба были бы абсолютно пра­вы, ибо в вышеназванных предметах гардероба каждый мужчина в возрасте от полутора до ста лет выглядит, скажем откровенно, как полный идиот.

Позабыто даже классическое: "К военным людям так и льнут..." Может, конечно, и есть у мужчин какие мозги, но явно свихнутые.

Не замечают, как блестят глаза у женщин, когда те увидят их даже не во фраке или смокинге, а хотя бы в обычной элегантной мужской одежде, как например:

- в доспехах или хотя бы в блестящей кира­се, ну в крайнем случае в кольчуге;

- в шлеме с перьями или изящной каске с ш ишаком;

- в черной пелерине и такого же цвета шля­пе с широкими полями, из-под которой по­блескивает зажатый в зубах стилет;

- со львиной шкурой через плечо.

Хотя это уж слишком, львы сейчас под охраной.

Или, в общем, в том, что не висит. То, что висит, производит на женщин дурное впечатление. Гораздо более уместным является то, что хорошо пригнано по мужской фигуре.

Ну, на худой конец, может быть вечерний костюм, элегантная спортивная одежда, только не тренировочный костюм и не бермуды, которые демонстрируют бабки, не мужчина должен свои бабки демонстрировать, как породистая лошадь, а женщина. Ну и, конечно, форма, все­возможные мундиры... Даже мент в мундире - это нечто гораздо более интересное, чем мент в гражданской одежде... Задавленная этим чертовым равноправием женщина мечтает о настоящем мужчине, который, нормальное дело, должен отличаться от нее всесторонне. Только бы такой появился, и пусть посмотрит, как она на него смотрит...

И пусть она посмотрит, Как он на нее смотрит...

Правда, сверхэкстравагантная одежда - проблема скорее молодежная, но тесно связанная с проблемой взаимных чувств или, наоборот, чувств, не встретивших взаимности; в этой области, к сожалению, НЕТ НЕ молодых людей!

Тело увяло, но душа молода. А сердце еще моложе. Явление весьма распространенное.

Многие молодые особи женского пола, кото­рые в мужской одежде и двухсторонних патлах - здесь хвост, а здесь борода - видят массу неотразимых достоинств, сами выглядят подобным образом, возбуждая тем самым взаимные вос­торги. Правда, это вовсе обеим сторонам не мешает при виде фигуры, несколько напомина­ющей человека, тут же кардинально изменить свои вкусы.

Чтобы избежать недоразумений, хотелось бы пояснить вещь совершенно очевидную, хотя, кто знает, может и не для всех? Если человек появляется в жаркий день на пляже во фраке и лаки­рованных туфлях без рациональных причин, скорее это вызовет не восторг, а серьезные опа­сения, так как сумасшедших боятся во всем мире. Есть, правда, племена, которые им поклоняются, но у меня сильные подозрения, что делают это из того же самого примитивного страха.

De gustibus non est disputandum - о вкусах не спорят. И все же конь должен выглядеть как конь, а слон как слон. Жутко кудлатая корова вызывала бы как минимум удивление, овца - другое дело, а лев без гривы был бы не львом, а львицей. Женщина должна быть похожа на женщину, а мужчина - на мужчину, а иначе проис­ходит именно то, что происходит.

Поглупев, мужчины забыли свою главную обязанность.

Некогда, в давние и не такие уж давние времена, каждый мужчина стремился быть жереб­цом, если не публично, то уж хотя бы в глубине души. Женщину терзала мысль, что никто ее больше не хочет, а мужчину угнетал страх, что он уже ничего не может. Отсюда всякие комп­лексы и прочие напасти.

Каждый должен делать то, для чего он создан. Мужчины были созданы для женщин.

Святой их обязанностью является удовлетворение:

- пожелании;

- требований;

- потребностей:

а) духовных;

б) материальных;

в) невысказанных;

- фанаберии;

- капризов;

- мечтаний;

- амбиций;

- а также всевозможных чувств противо­положного им пола.

Принимая во внимание их умственную не­достаточность, догадываешься, что из перечис­ленного выше они понимают немного. Ничего тут не поделаешь. Божья кара. Ведь им прихо­дится:

1. Завоевывать женщин.

Стремление завоевать что бы то ни было свойственно мужской природе. Врожденная лень является элементом тормозящим, значение которого в том, что он конкретизирует ситуацию. Мужчина решается завоевать толь­ко тогда, когда это ему действительно нужно позарез, а значит, завоеванная женщина может быть абсолютно уверена, что ее совер­шенно честно желают и добиваются, а это все­гда приятно сознавать.

2. Заботиться о женщинах, особенно о завоеванных.

Главной ошибкой мужчин является пренебрежение завоеванной добычей. Добыча переста­ет чувствовать себя ценной и желанной и начи­нает сильно обижаться, после чего очень скоро перестает быть добычей. Как вариант, оставаясь добычей, так отравляет жизнь добытчику, что тот на чем свет стоит проклинает день, когда у него зародилась сама мысль добиваться.

3. На каждом шагу проявлять энергию, инициативу и предприимчивость.

Вне всякого сомнения, мужчина обязан при­гласить женщину, особенно свою, на:

- завтрак у Тиффани;

- бал в Савойе;

- дансинг в забегаловке;

- поход на байдарках;

- уикэнд на Гавайях;

- отпуск в родной деревне;

-вечер в кино, опере, театре, цирке, лунапарке и вообще где придется;

- зимний (может быть, летний) чай на двоих;

- короче говоря, на все.

А для этого требуется извлечь из себя максимум энергии и инициативы, ибо не все так просто организовать (особенно этот завтрак у Тиффани). Сверх того, нужно немало денег, ведь последние здорово облегчают не только жизнь, но и трудные предприятия. И здесь нелишней окажется предприимчивость, поскольку раздобыть деньги можно разными способами, но все они требуют сил как умственных, так и физи­ческих. (Взять, к примеру, такую примитивную вещь, как тормознуть на большой дороге меж­дугородный автобус и ограбить пассажиров. Ис­тория свидетельствует, что такую штуку весь­ма успешно проделывали в прошлом с дили­жансами. С последними нынче напряженно, поэтому не будем привередничать, сойдут и автобусы.)

4. Ограничивать собственные дурацкие претензии, как, например,

а) ежедневное питание (тут им не ресторан);

б) чистые предметы гардероба, готовые к употреблению и лежащие в шкафу (тут им не прачечная);

в) тишина и спокойствие, так необходи­мые для чтения газет (тут им не изба-читальня);

г) желание принимать горизонтальное положение в самое неподходящее вре­мя дня, а главное - в одиночку (тут им не санаторий);

а также все прочее (тут им не дворец, а они - не короли).

Со всеми этими обязанностями у мужчин - сплошные проколы. Можно было бы еще простить недостатки с выполнением пунктов 2, 3 и 4, если хотя бы справлялись с пунктом первым. Но эмансипация так задурила им голову, что они окончательно растерялись.

Другое дело, что женщины сами, по собственной инициативе и на свою погибель усложняют им задачу как только могут.

Кто читал исторические произведения, писанные в не слишком средневековые времена, знает, сколько горечи и неведомых миру слез накопилось в женских сердцах на базе обычаев, господствовавших целые столетия.

Она, несчастная, ничто, а он - все. Она завлекает и соблазняет, а он, этот подлец, выбирает. И чаще всего - неудачно. А если он еще, не дай Бог, по природе человек робкий, так прямо хоть вешайся. Если наглый и агрессивный - и того хуже. Если дурак, то намеков не понимает, а если умный, не заловишь. Конец света!

Одна добрая душа, хорошо понимая женс­кие страдания, придумала белые вальсы и танго (дамы приглашают кавалеров), и, пользуясь редчайшим случаем, эти самые дамы с горящи­ми глазами набрасывались на присмотренных кавалеров, иногда даже кое-чего и добиваясь.

Слушайте, а вдруг главной и тщательно скрываемой целью всего этого равноправия было именно изменение этих идиотских обычаев?..

И вот выпущенные на свободу женщины зашли слишком, далеко и пере­гнули палку.

Все видят, что творится. Женщины атаку­ют мужчин, затаскивают их в постель и как разъяренные гарпии раздирают их зубами и когтями...

Пардон, я не то хотела сказать. Обычно ничего им не раздирают.

И все же женщины стали агрессивными. Атакуют. Прут нахально, как танки. Бросаются на них, словно голодные тигрицы, и неудивительно, что мужчины начали бояться.

В этом-то и есть самое жуткое безобразие. Явление категорически недопустимое, ибо противоречит природе. А борьба с природой, как в данном трактате уже было сказано, еще никому на пользу не пошла.

Не сука за кобелем, а кобель за сукой. Не голубица летает за голубцом (погодите, голубец - это, кажется, что-то кулинарное)... за голубем, а голубь за голубицей (или голубкой).

Не кошка за котом, а кот за кошкой.

(Идет себе кошка по двору, не смотрит ни направо, ни налево, а строго перед собой, в голу­бую даль, изящно изгибается, а хвост задран гор­до и соблазнительно и направлен прямиком в небо, идет медленно, чтобы ее хорошенько успели рас­смотреть. А котяра сидит на крыше и, естествен­но, глазеет. Кошка же притворяется, что вовсе его не замечает, знать о нем не знает, и заворачи­вает за угол. Вот тут-то он и стартует!..)

...Не курица за петухом, а петух за курицей, не овца за бараном, а баран за овцой, не кобыла за жеребцом, а жеребец за кобылой и так далее. Что до поведения каракатиц или каких-нибудь там, к примеру, амеб, четкого представления я не имею, но покажите мне человека, желающего уподобиться каракатице или амебе.

Общий принцип ясен - мужской пол бегает за женским. А вовсе не наоборот. А также вся­чески его завлекает и соблазняет.

Ярчайшим примером верного подхода к делу и в природе является павлин. Он распускает свой хвост не только будучи в ярости, но и с целью очаровать павлиниху (а лучше ска­зать - паву). А сколько бедняга мучается, что­бы привлечь внимание дамы, ни в сказке ска­зать, ни пером описать! Попробовали бы вы без помощи рук и ног одним только кобчиком растопырить два метра перьев, это вам не ба­ран чихал. А посмотрите, как парень старает­ся! Вот пример, достойный всяческого поощ­рения и подражания!

Только человек пытается изменить естественный ход вещей, и уже сейчас видно, что к добру это не приводит.

Женщины бросаются на мужчин. Некогда бросались на них и амазонки. И что, какой им от этого был прок, где они сейчас? А и раньше, когда они функционировали, кто амазонок любил, кто с ними цацкался?

В наш испорченный век атаки на мужчин, правда, не встречают отпора в виде удара саблей или острой стрелы в грудь (в прямом смысле без всяких там Амуров), может потому, что мало кто из мужчин сейчас носит при себе саблю или лук со стрелами, однако они, эти атаки, наносят ущерб другого рода.

Три вещи в этом смысле заставля­ют содрогнуться. Во-первых: Несчастные мужчины потеряли воз­можность завоевывать.

Врожденное их стремление, издревле закодированное в генах, лишено теперь смысла. Только соберешься развернуть крылья, тут тебя и мордой об стол. Желанная добыча вместо того, чтобы уворачиваться, сама кидается на­встречу и прямо-таки лезет в объятия охотни­ка, которого вся эта ерунда начинает мало-помалу раздражать, а затем окончательно де­морализует. Он укладывается на мягкую травку и валяется там, элегантно раззявив рот, ожидая, когда галушки сами начнут туда за­скакивать.

И галушки заскакивают, вынуждая его давиться.

Такое изобилие мучит и угнетает не только мужчину, но и вообще человека. Мужчин это положение вещей начинает доставать. Массиро­ванная дамская атака вызывает у них чувства совершенно нежелательные, а именно:

- безотчетное сопротивление;

- легкий испуг;

- жуткую панику;

- враждебность по отношению к нападаю­щему;

- все возрастающий дух противоречия;

- ложное чувство собственного достоин­ства;

- прочую блажь;

- глубокое убеждение, что для них нет ни­чего невозможного.

После чего происходят необратимые изменения, превращая их в прима­донну или куртизанку прошлого сто­летия, хлещущую по щекам своего покровителя.

Волосы встают дыбом.

А кроме того, начинаются всякие комплек­сы и депрессии. Единственная область жизни, где у всех были равные права (хотя и неравные возможности, но с этим уже ничего не поделаешь, косоглазие, торчащие уши, рост никудыш­ный или горб - на все Божья воля. Правда, я знавала двух горбатых, которые были людьми чрезвычайно интересными и привлекательны­ми! Богатство и разнообразие вкусов сглажива­ет острые углы.) Не было запрещенных приемов, и у каждого был шанс на успех. Плевать на карь­еру и место работы, на директора и даже мини­стра, победы на интимном фронте позволяли крепко держать пальму первенства и ощущать на голове лавровый венок. А какая, спрашивает­ся, может быть пальма и какой венок, если по­тенциальный победитель чувствует себя повер­женным и завоеванным какой-то мегерой с бе­шеным темпераментом?..

Лени им, конечно, не занимать, и ценят они больше всего на свете свой собственный покой. Может быть, поэтому, попавшись в сети и удерживаемые силой, симулируют большую любовь? Само в руки попало, так пусть все остается, как есть, что понапрасну дергаться и протестовать...

И отсюда второе следствие: Воистину великая правда в словах: пришло махом, пошло прахом.

Без комментария.

Ну и в-третьих: Женщины сами себя лишили огромного удовольствия, а именно сопро­тивления,

при абсолютной уверен­ности, что оно будет преодолено.

Об идиоте, который ни черта не понимает и даже не пытается сломить сопротивление, демонстрируя чувствительность мотылька и манеры летучей мыши (речь не о том, чтобы вцепиться в волосы, а совсем наоборот. Летучая мышь, ведомая радаром, огибает все препят­ствия, даже не пытаясь их форсировать), не стоит и упоминать. Такому в аккурат подходят и нынешние времена и нынешние обычаи. Так ему и надо.

Сопротивление, предназначенное на слом, имеет многочисленные и разнородные виды и зависит от самых разных факторов:

- Этапа знакомства.

- Сопутствующих обстоятельств.

- Характера выбранного победителя.

- Планов на будущее.

- Собственного хотения.

- И много чего прочего непредсказуемого.

Первый этап знакомства усел, как белье после стирки, полинял и потерял все свое очарование.

В наши дни дело ограничивается двумя предложениями крест-накрест, и хорошо еще, если вообще произносятся какие-то слова. После чего заинтересованные лица тут же приступают к контактам интимного свойства, каковые даже не требуют знания языка другой стороны. Всякие предварительные процедуры, разные там индей­ские хитрости и донжуанские штучки, эти пав­линьи хвосты и кошачьи походки - все кануло в Лету. Самая захватывающая часть взаимоот­ношений двух полов исчезла, растаяла, "как сон, как мираж". Современная молодежь даже не догадывается, сколько теряет, а людям постарше остается только сожалеть, тяжко вздыхая.

На этом почти исчезнувшем первом этапе сопротивление бывает деликатное, незаметное и в высшей степени дипломатичное. Можно было и даже рекомендовалось:

- притворяться, будто смотришь в другую сторону и горячо желанного партнера совсем не видишь, ну точь-в-точь, как та кошка во дворе;

- симулировать страшные колебания, если тебя пригласят куда бы то ни было;

- совершенно случайно появляться там, где наш избранник бывает регулярно;

- по так нам свойственной рассеянности касаться его рукава своей ручкой;

по-змеиному ускользать из таких мест, где у него было бы слишком много шансов;

- выворачиваться из жадных объятий с должным, опозданием;

- исчезать из поля зрения так, чтобы он знал, где искать, и с роскошным замира­нием сердца ждать, когда тебя найдут;

- создавать интимную обстановку только затем, чтобы в нужную и тщательно под­готовленную минуту резко менять ее на НЕ интимную;

- и так далее.

Всего не перечислишь, поэтому ограничим­ся приведенными выше примерами. А кроме того, одно дело город, а совсем другое - лоно приро­ды. Любая женщина, даже самая глупая, везде найдет себе поле деятельности, ибо женщины - существа в высшей степени зловредные и коварные...

Последние слова не следует принимать во внимание и рекомендуется как можно скорее о них забыть.

На следующих этапах, которые сохранились значительно лучше, чем первый, мы оказываем уже непосредственное сопротивление, вот где истинное наслаждение-то! Ясное дело, что под рукой должен быть главный вспомогательный элемент, а именно - кровать в виде:

- настоящей кровати;

- лежанки любого размера и типа;

- лесного мха, усеянного шишками;

(на шишки следует обратить особое вни­мание, ибо они могут отравить самые пла­менные мгновения);

- сена в чужом сарае;

- крыши железнодорожного вагона

(знаю такой случай, правда, это было во время войны);

- медвежьей шкуры у камина;

- чего бы то ни было горизонтального и по возможности плоского.

На худой конец может быть и с наклоном.

Перед тем, как дать себя завлечь на подоб­ное ложе, притворяемся, что оказываем сопро­тивление от:

изо всей силы ДО

легкого и непродолжительного, в зависимости от характера противника.

Кто в этом не видит смысла, пусть попробует. Сразу увидит.

Преодолеваемое сопротивление испокон века является приятнейшим женским развлечением. И отказываться от него - сущий идиотизм.

Преодоление же сопротивления являлось наиглавнейшим удовольствием мужчины, и ли­шить его этого - еще больший идиотизм.

А поглядите, что нынче творится! Это он, влекомый к горизонтальной плоскости, начина­ет дрожать и сопротивляться, как агнец, пред­назначенный в жертву. Аж плакать хочется... А!.. Кстати, кое-что проясняется. Наши далекие буй­ные предки некогда волокли баб за волосы. По­нятно теперь, зачем современные мужчины от­ращивают эти буйные патлы, даже если они об­рамляют блестящую лысину...

Дальнейшие этапы, когда он уже наш, тоже не позволяют почить на лаврах, но это уже дру­гая история.

Сопутствующие обстоятельства чрезвычайно важны. Иначе дело обстоит, например, в период военных действий, а иначе во время мира во всем мире. Иначе - в безлюдных местах, а иначе - в толпе. Иначе - в дороге, а иначе - у себя дома. Иначе - на работе (особенно, если глаз положили на начальника), а иначе - в местах массового отдыха трудящихся. Иначе - у дру­зей на дне рождения, а иначе - на пляже у кромки волн. Иначе, когда человек торопится, а иначе, когда у него масса времени. И так далее.

Не менее важен и характер победителя. Луч­ше всего для наших целей годятся энергичные, решительные, горячие, насмерть влюбленные и уверенные в себе. С такими можно все себе позволить, и упоительному наслаждению всеми этапами ничто не мешает. Хуже всего робкие, чувствительные, неуверенные и хорошо воспи­танные, так как в этом случае сопротивление необходимо дозировать с аптекарской точнос­тью, что, ясное дело, требует дополнительных (и немалых) усилий.

По отношению к робкому, чувствительному, неуверенному и хорошо воспитанному сле­дует:

- постоянно вставать у него на пути и под­совываться ему под нос;

- из объятий выворачиваться, не теряя не­посредственного контакта так, чтобы в этих объятиях остаться;

- в момент исчезновения ловить его взгляд, помня об ободряющей улыбке;

- не подмигивать, это его спугнет;

- упаси Бог, не создавать интимную обста­новку;

- тщательно выверить время для колеба­ний в случае приглашения куда бы то ни было;

- оказывая активное сопротивление, внима­тельным образом ловить момент, когда у него руки опускаются из вежливости. Пре­кратить сопротивление на полсекунды раньше, чем у него пропадет запал.

Страшно утомительно.

Что касается планов на будущее, все зависит от того, что с ним хотим сделать. Заловить его в качестве минутного ув­лечения.

Законтрактировать его в качестве дол­госрочного партнера.

С его помощью отомстить кому-нибудь другому.

Сделать назло подруге.

Выйти за него замуж.

Добиться от него услуг типа:

- сменить дверной замок;

- установить новую сушку в ванной;

- перетащить очень тяжелые вещи;

- сопровождать нас на новогодний кар­навал;

- отремонтировать квартиру;

- перевести важные для нас документы с японского;

- одолжить денег;

- и тому подобное.

Провести с ним отпуск на Капри.

Приглашение на Капри следует при­нять сразу без малейших колебаний. Даже в гениально изображаемые ко­лебания никто не поверит.

Свои хотения бывают чрезвычайно разнообразными, и здесь главная трудность - их за­маскировать. Раскрывать хотения нельзя ни в коем случае, независимо от того, собираемся ли мы провести несколько приятных минут на медвежьей шкуре или, наоборот, намереваемся сде­лать его отцом наших детей. Изначально рас­крывать свои желания - прерогатива профес­сионалок легкого поведения, и здесь все ограничивается деньгами, чего ни одна из них не утаивает и что к нам лично касательства не имеет.

О разных прочих говорить не будем, так как всего предвидеть и описать невозможно.

Во всяком случае, одно абсолютно точно:

Не лезьте к нему с этим сексом да еще с грубым насилием. Грубое насилие - их область, а не наша. Умнее будет лишь поощрить, а уж он пусть и лезет.

Можно пользоваться изощренными приемами, почему бы и нет? Это дело вкуса.

В одном-единственном случае полагается ве­сти себя иначе, приблизительно так, как ведут себя женщины, когда не хотят. А именно: если мужчина - взломщик, который не только ре­шил вас ограбить, а еще и изнасиловать, чтобы уж получить максимум удовольствия.

Вот тут-то мы рекомендуем предельную агрессивность. Наброситьсй на него в страстном порыве не только можно, а прямо-таки нужно, причем еще до грабежа. Опутанный жадными объятиями вор в значительной степени теряет свободу действия. Чтобы ему, не дай Бог, в голо­ву не полезли какие глупые подозрения и сомне­ния, можно издавать недвусмысленные возгла­сы, свидетельствующие о нашем восторге и ос­тром желании. Пусть знает, чего мы хотим, безо всяких экивоков. В подобной ситуации весьма велик шанс того, что вор, как бы там ни было, а все-таки мужчина, даст деру, отказавшись от первоначальных планов.

Если уж мы мужчину заловили и не собираемся от него отказываться, придется смириться с фактом, что на наши плечи ложится великая тяжесть.

Для некоторых женщин мужчина - Необходимая составляющая жизни, и им можно толь­ко посочувствовать. Такой уж характер.

Необходимая составляющая жизни может быть какой угодно. Все дело в самой женщине, ибо:

Она не желает спать одна, так как:

а) любит, чтобы рядом дышало что-нибудь живое. Пусть даже храпит;

б) в ней бушуют сексуальные потребно­сти;

в) самое обычное дело - одна боится

(Шкаф скрипнет - не иначе кто-то кра­дется.

Тень на потолке шевельнется - не иначе вор лезет в окно.

Что-то шумит - не иначе огонь, пожар в кухне!

Привидения - а кто даст гарантию, что их не существует?

Без причины тоже боится, сидит на кровати, сердце колотится, воздуху не хватает, а может, заболела?..

Умрет! Одна-одинешенька! И воды по­дать некому!)

А разве я когда-нибудь говорила, что у женщин не бывает глупых мыслей?

Не может обеспечить себя материально, и ей нужен кто-то другой, чтобы тоже зарабатывал. Разве что у нее есть папа-миллионер. НЕ скупой.

Розетки, штепсели и патроны для лам­почек отравляют ей жизнь. Не в каж­дом же доме живет электрик.

Кто-то должен таскать тяжелые вещи.

Хочет кому-нибудь готовить, так как лю­бит это дело, а для себя самой ей заво­диться неохота.

Обожает о ком-то заботиться.

Обожает, когда о ней кто-нибудь забо­тится.

Не может же одна ходить по рестора­нам, дансингам, приемам и гостям.

Не может же она одна ездить в отпуск.

Надо же с кем-то разговаривать.

Надо же для кого-то хорошо выглядеть.

Хочет иметь детей при наличном отце.

По всем вышеперечисленным и еще несколь­ким иным причинам мужчина является для нее необходимой составляющей жизни, а значит, она сделает все, чтобы его заиметь. И не так уж важ­но, каким он будет, хотя, конечно, желательно, чтобы хоть чему-нибудь из перечисленного выше соответствовал.

Настоящая Надежда и опора - это прибли­зительно что-то вроде:

Красивый-некрасивый, а нам нравится.

Мы ему тоже. Даже, можно сказать, он нас любит.

Здоровый, не ноет, слопать может все, и ничто ему не повредит.

Наша стряпня ему нравится, даже если приготовим жуткую дрянь.

Если надо, и сам приготовит. И вполне съедобно.

С удовольствием выведет нас в ресто­ран, чтобы мы свои ручки понапрасну не портили.

Заметит наши:

а) прическу;

б) обнову;

в) два сброшенных килограмма;

г) цвет лака на ногтях;

д) профессиональные успехи;

е) новые духи;

ж) общее очарование;

з) настроения.

И все это ему кажется восхитительным.

Если мы аккурат выглядим, как пугало огородное, он уверяет, что обожает ес­тественность, которую мы сегодня из­лучаем.

Зарабатывает больше нас.

Все устроит, начиная с покупки телеви­зионной программы и кончая построй­кой виллы на Средиземном море, вклю­чая заполнение налоговых деклараций.

Не обращает ни малейшего внимания на других женщин.

Охотно с нами танцует и играет в бридж. Умеет и то и другое.

С оптимизмом уверяет нас, что все бу­дет хорошо.

Можем плакаться ему в жилетку сколь­ко угодно. Даже безо всякой причины.

Обожает с нами разговаривать.

Не совершает преступлений, и нам не надо опасаться за его свободу.

В постели он - само совершенство.

Любит детей, особенно собственных.

Нам дико завидуют по его поводу все окружающие, независимо от пола.

Не предается никаким излишествам и извращениям и вообще не имеет вред­ных привычек.

Когда мы болеем, ухаживает за нами лучше родной матери.

Ну ладно, ладно!

Когда я говорила, что такое существует на самом деле?

Приснилось как-то нечто подобное одной женщине. Проснувшись, она долго и горько плакала. Рассказала сон подружкам. Тоже поревели.

А никто и не утверждает, что приведенный здесь список -исчерпывающий. Где там - ос­талось еще все остальное.

Все остальное вмещает все остальное.

Кроме того, бывают комбинированные ха­рактеры. Вместе Рыцарь и Идиот, Педант и Идол, Бугай и Мотылек, Джентльмен и Козел в огоро­де. Встречаются и по три определяющие черты сразу, например Рыболов-спортсмен, Тридцать три несчастья и Скунс. Или Идол, Турист и Педант. Или Бугай, Рыцарь и Трутень. В случае после­дних комбинаций лучше сразу удавиться, избежите тем самым долгих психических и физичес­ких мук.

Из всего вышеизложенного следует, что муж­чина - это, собственно говоря, сплошное умас­ливание и унижение, а отсюда и умучивание, все на "у", интересно почему?

Несмотря на это, женщины не хо­тят от них отказаться.

Сложное дело.

И чего я, как дура, рыдала в эту гусиную печенку? Идол отравлял мне жизнь, действовал на нервы, угнетал психику, пользы от него было - что с козла молока...

А впрочем, понятно! Я хотела, чтобы жизнь мне не отравляли, не действовали на нервы и не угнетали. Хотела, чтобы меня любили и делали только приятное. Желания не осуществились, пришлось расставаться с иллюзиями и надежда­ми, поэтому-то я и ревела.

Тютелька в тютельку, как все прочие жен­щины. Хотят, чтобы их Бугай не был бугаем, а Идиот - идиотом, хотят, чтобы Мужлан пре­вратился в Джентльмена. И так далее и тому подобное.

А они тем временем если и меняются, то толь­ко к худшему. Педант начинает косить под Бугая, Секач-одиночка приобретает черты Мотылька, Ры­царь для всех остальных остается Рыцарем, а для нас начинает превращаться в Мужлана, а Джен­тльмен - во Французского песика.

И все же женщины не хотят от них отказаться... Нет так нет, раз не хотят, долж­ны ими завладеть. А чтобы завладеть, надо сначала завлечь.

Это, разумеется, два совершенно разных процесса. Завлечь - это совсем не значит завла­деть. К тому же завлекать и соблазнять можно совершенно открыто, хоть и ненавязчиво, а стремление завладеть следует скрывать со всей тщательностью, чтобы представить дело так, будто это они нас завоевали (смотри предыдущий текст).

Старые испробованные методы, по сути дела, самые действенные. Всему миру известна зна­менитая штучка Марлен Дитрих: выходит на сцену и слегка спотыкается, абсолютно случай­но. И все мужчины в зрительном зале, незави­симо от представляемой разновидности, срыва­ются с места, чтобы поддержать диву. Даже са­мый тупой и неповоротливый хотя бы рыпнется.

Способы соблазнения и расписывать не стоит, так как каждая женщина этим искусством владеет, можно сказать, с пеленок. Споткнуться, как Марлен, рассыпать ему под ноги кулек яблок или стопку книг из библиотеки, уронить коше­лек, на всякий случай лучше пустой, и если не бросится помогать, значит, он просто хам, и не­чего такого завлекать.

В данном серьезном деле существуют две базовые методики.

Одна - это жратва, а другая - восхищение. К сердцу - через желудок - древнейший прин­цип. Перед восхищением же ни один не устоит, видя соответствующее выражение направленных на него прекрасных глазок, последний тупица уверует в свой светлый ум, а последний урод - в собственную ослепительную красоту. К тому же как ум, так и красоту ценит только эта един­ственная женщина и почему-то никто больше... ну разве она не прелесть!

Что до дозы, одному - гомеопатическую, дру­гому - лошадиную, это уже вопрос женского инстинкта, тут надо чувствовать, какая лучше подействует. Хотя обычно даже слоновья не слишком велика, ведь все они свято верят в свое совершенство.

В исключительно трудных случаях следует идти несколько дальше. Одна дама, не добившись успеха, так скажем, примитивными средствами, вынуждена была инсценировать самоубийство путем утопления. Ясное дело, дождалась, когда намеченный кандидат оказался на берегу реки и мог все видеть. Он, конечно, не выдержал, ки­нулся ей на помощь, после чего был вынужден долго делать "утопленнице" искусственное ды­хание. Затем на ней женился, главным образом из-за упреков совести, что не сразу за ней ныр­нул, а еще сомневался. Правда, он оказался не так глуп и подозревал, что она все это разыгра­ла. А та так уперлась, что симуляция едва не стала совершившимся фактом. И уверяю вас, это не анекдот, а чистейшая правда.

Позже он с ней развелся, но это уже к делу не относится.

Вот когда вы уже заманили его и позволили себя завоевать, тут-то и начинаются настоящие проблемы!

Самое трудное - избегать собственных, ошибок, а ошибки бывают разнообразнейшие.

Типичные следующие:

1. Лишать привычных удовольствий.

Раньше он смотрел футбол, а теперь она этим недовольна. Раньше он играл в бридж с дружка­ми, а теперь должен торчать рядом с ней, а она не отличит "картинки" от "рубашки". Раньше ездил с палаткой на природу, а теперь - дудки, она тут же схватывает насморк. Раньше он ко­вырялся с моделями корабликов, а вокруг был рациональный беспорядок, теперь же она все убирает. Раньше он бывал на скачках, а теперь она губы дует. Раньше он клеил любых девушек, а теперь она, видите ли, против.

Разумная женщина кое-что ему оставит. Пусть себе смотрит матч, а она пока сделает маникюр и будет располагать достаточным временем, чтобы лак успел высохнуть. Пусть ковыряется и сам свою помойку убирает или хотя бы чем прикроет. Пусть устраивает бридж у себя дома; что до еды, игроки - люди нетребовательные, довольству­ются бутербродами с кофе или чаем, а если хотят большего, пусть приносят пол-литра с собой. На скачках можно бывать вместе, а если ей скучно, пусть отведет это время на контакты с подруга­ми, которых на всякий случай лучше со своим мужчиной не состыковывать.

Согласия на девушек никто от нее и не требует, это было бы слиш­ком.

Тогда лучше уж самой их заме­нить.

2. Заставлять мужчину делать неприятные вещи, к которым он не привык.

Раньше не вытирал ноги, а теперь должен. Никогда не любил танцевать, а теперь заставля­ют. Терпеть не может делать покупки, а теперь его таскают по магазинам. Не выносит живот­ных, а теперь вынужден жить в обществе соба­ки и двух кошек. Ненавидит мыть посуду, а тут его ждет полная мойка.

Ну и ладно, так и быть, в конце концов, мож­но не тягать его по магазинам: все равно проку никакого, только сами дергаемся, К остальным развлечениям стоит приучать постепенно, а если не любит животных, лучше избавиться от него как можно скорее.

3. Плохая кормежка.

Тут уж ничего не поделаешь. Отсутствия еды ни один мужчина не выдержит. Блюда, к кото­рым он чувствует отвращение, также не пойдут нам на пользу. Постоянная задержка с обедом, поначалу, может, и прощаемая, тоже до добра не доведет. Рекомендую над этим задуматься и что-нибудь предпринять, пока не поздно.

4. Перманентная критика.

Этого не вынесет ни один человек, даже мужчина.

Более того:

Если слова критики так и лезут из нас, а в мужчине видим сплошные недостатки, призна­емся себе честно и откровенно: это не он нас разлюбил, а мы его. Ведь любовь тем и хороша, что приукрашивает все, что под руку попадется, и любимого в первую очередь.

О любимом мы думаем с неподдельной не­жностью:

"Как он мило плюет!"

О НЕлюбимом думаем с отвращением: "И чего он скалится, как дебил!"

С противоположной стороны все выглядит идентично. Уже наши предки данное явление от­лично знали: "Не упади, киска, здесь склизко" и "Куда прешь, гангрена, грязь по колено!" - не мной придумано.

Любить мы его, может, и не очень любим, но потерять не хотим. Поэтому попытаемся сдерживаться и из замечаний вроде:

- Опять ты захляпал пол в ванной и за со­бой не вытер!

- Опять ты ботинки бросил прямо посреди прихожей!

- Ковальский-то умеет деньги зарабаты­вать, не то что ты, недотепа!

- Лучше и не начинай, все равно у тебя ни­чего не получится!

- Ты что, глухой! Сделай свой чертов теле­визор потише!

- Уж лучше с гиппопотамом танцевать, чем с тобой!

- Как ты водишь? И кто только тебе права выдавал!

- Да уж, ты сделаешь...

- Обязательно в гостях дурака сваляешь!

- На тебя только деньги переводить. В ма­газине костюм, как костюм, а на тебе как на корове седло!

- Оставь меня в покое!

а также им подобных сделаем только половину.

Иначе он в конце концов сориентируется и позволит себя увести первой попавшейся жен­щине, что его похвалит.

Перманентная критика - составная часть помыкания, а помыкать собой позволяют толь­ко некоторые, скорее немногочисленные, муж­чины. Женщины, как правило, помыкают ими из раздражения, что те позволяют собой помыкать.

Ошибкой женщины является также:

- излишняя мягкость

Он распоясывается, удержу не знает, отку­сывает всю руку, а то и обе, пашет на женщине, как на паре волов, сам делает что хочет, и нако­нец полная свобода ему приедается.

- излишняя властность

Если только он по натуре не замшелый под­каблучник, в нем быстро пробудятся мужские черты, а также дух противоречия. Ничего хоро­шего из этого не выйдет.

- излишняя подозрительность

Излишняя подозрительность плоха тем, что может навести его на мысли, до которых он са­мостоятельно ни в жизнь не додумается. А сверх того, обоснованная или необоснованная, она всегда несносна.

- излишняя доверчивость

Доверие как доверие и вера как вера - чув­ства чрезвычайно благородные, но не надо впа­дать в крайности. Иногда он и сам не знает, что лжет, и лучше это проверить, пока не поздно.

- излишняя любовь

Не скроем, мужчины перебора в чувствах обычно не переваривают. Постоянное требова­ние: "Скажи, что ты меня любишь!" встает у них поперек горла. Им достаточно провести один вечер, глядя любимой в глаза и держась за руки, чтобы навсегда проникнуться отвращением к по­добному времяпрепровождению.

И честно говоря, ничего удивительного. Воз­вращается человек домой, весь умаявшийся и вымокший до нитки. Ему бы поскорее избавить­ся от мокрой одежды, скинуть замурзанные штаны, да не тут-то было: она вешается ему на шею от самых дверей и парализует все движе­ния, требуя пламенных любовных деклараций.

Или возвращается такой домой, голодный как собака, садится обедать, обед даже ничего себе, вкусный, но есть невозможно: она встает сзади, нежными ручками обвивает его шею и сдавли­вает горло. Я лично сомневаюсь, что в этот мо­мент он ее очень любит.

Или, разумно воспользовавшись своей жен­щиной, он не прочь пойти поболтать с друзья­ми - она же требует дальнейших уверений, что ее обожают. На друзей она плевать хотела, оби­жается и плачет или, еще хуже, тащится за ним и компрометирует на весь мир своими телячьи­ми нежностями.

Или хочется человеку, наконец, почитать ка­кую-нибудь газету, а то и книжку, а она над ним издевается. "Дорогой, тебе удобно? - спраши­вает приторным голосом. - Дорогой, тебе не холодно? Может, закрыть окно? Дорогой, тебе не жарко? Может, открыть окно? Дорогой, не хочешь ли чайку? А кофейку? А может, поешь? Дорогой, ты меня любишь?" Нужно просто ан­гельское терпение, чтобы из израненной души не вырвался львиный рык.

И сколько нормальный человек смо­жет такое выдержать?

5. Ну и излишняя ревность.

Ревность - великая вещь и мощное чувство. А что хуже всего, женщины ревнуют со­вершенно иррационально к вещам, которые, по сути дела, совсем им не опасны.

Например:

К его бывшей жене, ныне уже покойной.

К его бывшей жене, ныне уже давно нелюбимой, но еще живой.

Ко всем бывшим женщинам в его жизни.

Ко всем актуальным женщинам, кото­рых он встречает на работе и из кото-,рых редко какую хоть капельку может терпеть.

К его шефу, безразлично какого пола.

Ко всем его друзьям.

К собаке.

К докторской диссертации, которую он как раз пишет.

К пиджаку, который с ним везде бывает.

К телевизору, который он смотрит с таким удовольствием.

К продавщице в цветочном магазине.

К машине.

Ко всему, что он любит, чем занимается и что пребывает в его обществе, даже если пиджаку это безразлично, а шеф его терпеть не может.

И такая чрезмерная ревность, демонстративная и культивируемая, отравит существование кому угодно, даже собаке.

Ревность, дикую и отчаянную, следует тща­тельно скрывать, показывая ее ровно столько, сколько требуется. Никто и не утверждает что это простое дело, о нет!

Полное отсутствие ревности не менее вредно.

Представьте это себе на собственном примере.

Очаровательный мужчина танцует с нами, флиртует, восхищается, на следующий день при­сылает цветы, а наш благоверный хоть бы хны. Цветов не замечает и вдобавок добродушно ин­тересуется: "Хорошо вчера повеселилась, душеч­ка?" И ни капли его не колышет, кто был тот вчерашний очаровашка.

Мы исчезаем из дому нарядные, как ново­годняя елка, на весь вечер, возвращаемся в пол­третьего ночи, а он спит как ни в чем не бывало. Еще и храпит в придачу.

Мы специально созываем гостей, демонст­рируя все свои возможности, физические и материальные, только затем, чтобы напропа­лую флиртовать с мужем все равно какой под­руги. Флиртуем, смотрим краем глаза на на­шего, а он этому мужу дружески улыбается, а нам кивает дурной головой с явным одобрени­ем. Изверг.

Мы отправляемся без него в отпуск, специ­ально подчеркивая, что в интересной компании, а он лишь напоминает о креме для загара.

Мы делаем все, что можем, прямо-таки из кожи вон лезем, всякие таинственные телефон­ные разговоры, встречи якобы в дамском обще­стве, неожиданные дежурства и командировки, крутимся по полчаса перед зеркалом, прежде чем выйти из дому, аж самим делается против­но, наряжаемся почем зря и покупаем новые духи, а ему все до лампочки. Ничего не замеча­ет, не волнуется, по-прежнему мил и нежен, а может, равнодушен? Разве в состоянии нор­мальная женщина такое вынести?! И пожалуй­ста, тут и нервное расстройство, чуть ли не белая горячка.

А следовательно, если не хотите, чтобы этот ваш страдал нервными расстройствами, извольте выдавать должную порцию ревности.

Единственная разумная ревность - это к нашим подружкам. Здесь следует быть исклю­чительно бдительными. Я лично сомневаюсь, существует ли на свете подруга, которая не пыталась бы увести мужа подруги, разве что он страшен как смертный грех или по харак­теру ей ну никак не годится. Да и то вряд ли, уж такая собой пожертвует, стиснет зубы, а своего добьется. Или хотя бы попробует до­биться.

Никаких поблажек для совместного приго­товления кофе на кухне! Никакой помощи с испортившимися молниями на спине! Ника­ких ожиданий нашего возвращения вдвоем! Ни­каких встреч в тихом кафе, чтобы получить совет все равно по какому вопросу! Ни малей­шей реакции на ночной телефонный звонок, когда она, эта подруга, со слезами молит изба­вить ее от трупа мужа, которого она совершенно случайно вот только что убила. Ничего подоб­ного !

С подружками будьте настороже и уж в край­нем случае сами, выражая сочувствие, готовьте, исправляйте, встречайтесь, советуйте, возвра­щайтесь пораньше и помогайте избавиться. Хоть от нескольких трупов.

Береженого Бог бережет.

Старательно скрывая свою рев­ность, можем просто-напросто ме­шать, проявляя чудеса изобрета­тельности.

О бывших женах, живых и покинувших сей бренный мир, вообще не вспоминаем. Избегаем этой темы. Если нас просто распирает и нет мочи терпеть, лучше выйти в ванную или на кухню, высказать несколько крепких слов и вернуться с облегченной душой.

Женщин на его работе внимательно разгля­дываем, открыто под любым предлогом или тай­ком без всякого предлога, после чего с облегчени­ем ограничиваем свою ревность их меньшинством. Кроме домов моды и кино, прочие учреждения особой опасности не представляют или, во всяком случае, значительно ее снижают. После чего абсо­лютно случайно встречаем его на выходе с работы и с радостной улыбкой на устах перечеркиваем все возможные планы провести время с коллегами.

Друзей приглашаем домой, знакомимся и за­вязываем приятельские отношения, и пусть он ревнует, а также жены друзей.

Собаку оставляем в покое.

Продавщица в цветочном магазине может что-нибудь да значить.

О неодушевленных предметах время от вре­мени упоминайте без опаски, шутливо призна­ваясь в своей ревности, при условии, однако, что все же позволим ему в некоторой степени заниматься:

- докторской диссертацией;

- телевизором;

- машиной;

- каким-нибудь безвредным безумством, вро­де марок, а также носить пиджак.

Что же касается шефа, если он мужчина, по­пробуем его охмурить. Если же красивая жен­щина, бьемся головой о стену. А затем залечива­ем синяки и шишки на лбу.

Все наши действия направлены, в сущности, к одному: удержать при себе нужного нам муж­чину или вернуть утрачиваемого.

Способы тут существуют разные. Я знаю женщину, загнанную, безнадежно за­мученную и близкую к разводу, которая достигла

потрясающих результатов, неожиданно произ­неся короткое экспозе к мужу и сыну.

"Я вас позорю! - решительно заявила она. - Выгляжу хуже пугала огородного. Довольно! С сегодняшнего дня делаю все, чтобы вы могли мной гордиться. Обед на завтра в хо­лодильнике, а потом живите, как хотите, я занимаюсь собой".

Оба так от этого обалдели, что один другого запрягал во всякие домашние дела, напоминая при этом, что мама в парикмахерской, пошла к косметичке, сидит у портнихи, и в другую ком­нату не входить, так как она там лежит с чайны­ми компрессами на глазах.

Она расцвела, а муж вдруг заметил, что жена у него еще очень даже ничего. Время от времени она благоразумно готовила, вызывая дополни­тельные восторги.

Если вы чувствуете и видите, что здесь что-то не так, ни в коем случае НЕ: Устраивайте скандалы изо дня в день без конкретного и ярко выраженного повода.

Играйте в молчанку.

Плачьте.

Притворяйтесь тяжело больной. Даже легко не рекомендуется.

Уезжайте, разве что навсегда и не куда-нибудь, а в исключительно привлекательные места.

В расчет принимаются Париж, Канарс­кие острова, Лас-Вегас или Борки на Буге. Это уж кто что любит.

Дуйтесь и не отказывайтесь выполнять супружеские обязанности.

Скандальте из-за денег.

Сыпьте мышьяк в каждый суп. Эффект бывает слишком сильным.

Охаивайте явным образом соперницу, если ее знаете.

Напивайтесь в одиночку.

Запускайте себя окончательно.

Следите за ним открыто и на каждом шагу.

Соглашайтесь на все.

Зато следует: Приветствовать его радостной улыбкой и средненежными словами.

Немедленно побежать в парикмахерс­кую и заняться своим лицом.

Внимательно изучить свой гардероб, вер­хний и нижний, и докупить, чего не хва­тает.

Готовить еду экстракласса, которую лег­ко разогреть.

Устроить неожиданный ужин при све­чах с цветами и с шампанским.

Супружеские обязанности, если удастся его к ним склонить, исполнять с новым жаром, а изощренные ласки сопровож­дать комплиментами в адрес партнера, даже если у него вышло плохо или со­всем опростоволосился.

Излучать здоровье и оптимизм.

Хаять соперницу, если ее знаем, нена­вязчиво и изощренно.

Радоваться, что: а.) она такая элегантная, с таким вкусом, одевается у самых дорогих модельеров;

б) мы завидуем ее духам, может, запах слишком сильный, зато -самые до­рогие в мире;

в) она такая хорошая хозяйка, у нее про­сто педантичная чистота в доме!..

г) на мелочи она внимания не обраща­ет, что ей ногти, могут быть и сло­манные;

она такая непосредственная: гово­рит, что хочет, смеется, когда хо­чет, даже без причины, а на часы ей плевать, время для нее - понятие абстрактное.

Сожалеть, что: а.) она не очень умеет готовить;

б) она такая элегантная, но надолго ли ее хватит, ведь одевается у самых дорогих модельеров;

в) эти ее духи просто замечательные и страшно дорогие, жаль, что так не­умеренно ими пользуется;

г) она такая ухоженная, жаль только, что лопатки у нее некрасивые и ноги кри­воваты;

д}) она такая компанейская, так любит людей, жаль, что в основном мужчин;

е) будет ли она заботиться о его здоро­вье, ведь она такая рассеянная, время для нее не существует...

Подобных ненавязчивых замечаний вели­кое множество, и можно выбирать по потреб­ности, в зависимости от особенностей сопер­ницы. То она может совсем лишиться волос, если будет их так часто красить, то склонность к полноте вынудит ее сидеть на диете, то ее худоба какая-то болезненная, то не иначе с обу­вью у нее постоянно проблемы при эдаких-то ножищах...

Уж мы непременно найдем в ней нечто та­кое, чего наш идиот, ясное дело, не заметил.

Неплохо неожиданно появиться там, где он находится, лучше всего в как можно более изыс­канном общественном месте, в новом туалете и прическе, притворяясь, что понятия не имеем о его присутствии, и так, чтобы он нас сразу не узнал. Нет такого мужчины, что не заинтересо­вался бы незнакомой красивой женщиной, хотя бы подсознательно и мимоходом. Затем обнару­жится, что эта красивая женщина - его соб­ственная жена, а дальше - время покажет.

Мне известен пример, правда обратного рода, зато весьма показательный.

Одна жена, весьма уже пообвыкшаяся с му­жем, ждала его возвращения из дальней коман­дировки в аэропорту. Она стояла вверху, на га­лерее для встречающих. Самолет приземлился. И вдруг жена увидела, как в числе прилетевших к зданию аэропорта идет сказочно привлекатель­ный мужчина, который ей страшно понравился. С каждой минутой он нравился ей все больше, и она едва не забыла о муже. Наконец, грустно вздохнув, она спустилась вниз. И тут выясни­лось, что этот мужчина - ее собственный муж.

Она влюбилась в него насмерть, силь­нее, чем в молодости. И кто сказал, что не может быть наоборот?

Если соперница нам не угрожает и мы име­ем дело только с жестокой действительностью, надо сконцентрироваться.

Чего-то нашему мужчине не хватает, чего-то в избытке, а что-то его гложет. Загадку необ­ходимо разгадать, иначе не в состоянии будем противодействовать.

Правда, как мы знаем жизнь...

Просмотрев гардероб, придется с грустью констатировать, что денег на необходимое по­полнение нет. (Одолжим у родных и подруг. Не деньги, а предметы одежды.)

Ужин при свечах на столе, мы во всеору­жии, а он вовсе не пришел домой или пришел в пять утра. (Ну должен же он когда-нибудь вер­нуться пораньше. Закрытое вино простоит хоть до морковкина заговенья, свечи сами по себе не расходуются, разве что цветы завянут, ничего страшного, лучше ставьте полевые или вообще в горшке. Горшок, в случае чего, можно использо­вать и в иных целях.)

Что до изменения внешности, одеваемся в стиле кабаре, бросаемся ему в глаза черным кру­жевом, тянем с выбором платья, как бы совсем не обращая внимания на его присутствие... Хотя, минуточку! Мы же весим восемьдесят пять кило­граммов. Во что же, черт побери, нам такое одеть­ся, чтобы он снова потерял голову?! (Ничего не поделаешь, придется худеть. Или лишний вес, или мужчина!)

И так далее.

Тем временем наши старания должны увенчаться успехом. Прекрасное впечатление произ­вело бы известие о наследстве весьма вовремя отдавшего Богу душу дядюшки-миллионера. Кста­ти пришлась бы Нобелевская премия, не ему, конечно, то-то бы разгулялся, получив финансо­вую независимость! Правда, с дядюшкой и пре­мией пока застопорка. Что бы тут придумать?..

Придумываем и пробуем все подряд, напри­мер два контрастных метода.

Первый: По сути самый примитивный и с наименьшими затратами. Бросить все, что делали до сих пор. Ни ему завтрака, ни обеда, ни чистой ру­башечки, ни беганья на почту с его переводом, ни покупок, ни травок от изжоги, ни йогуртика от похмелья, ни пуговиц, ни мытья посуды...

Его грязные тарелки и стаканы стоят на сто­ле, как стояли, его грязные носки валяются на полу в ванной, как валялись, в холодильнике одни диетические продукты: творожок и морковка...

(Как известно, лучший продукт для похудания - сырая морковь в натуральном виде, пока ее грызешь, теряешь больше калорий, чем при­обретаешь от самого продукта.)

...его кассеты, пленки и книги, перемешан­ные между собой, покрываются пылью, никто не найдет потерявшихся очков, отвертки, счета за телефон, тапочек, галстука и чистого полотенца. Кошмар!

Метод хоть для нас и весьма удобный, все же излишне радикальный. Ведь он может всего этого и не вынести и дать деру. Ничего не поде­лаешь, приходится рисковать. Зато сколько вре­мени при таком раскладе мы освобождаем для себя!

И второй: Тоже простой. Охмурить другого мужчину. Легче соблазнить, чем удержать, помните?

Весьма эффективен.

Качество и тип этого другого не имеют ров­но никакого значения, поскольку все равно мы любим нашего. Иррационально, без смысла, без причины, вопреки его недостаткам, вопреки труд­ностям, вопреки всему.

Любовь, как кот, Гуляет сама по себе.

Только любовь объясняет, почему пришивать ему пуговицу кажется нам неземным наслажде­нием, почему супчик для него мы заправляем собственным сердцем, почему в нас возбуждают умиление:

- его курточка, висящая на спинке стула;

- застарелая вонь от его трубки, которую невозможно выветрить;

- пепел из той же трубки, обнаруживаемый везде:

а.) в масле;

б) в цветах;

в) в пишущей машинке;

г) на всех коврах;

д) на всех скатертях;

е) на всех тарелках и блюдцах и вообще, где угодно;

- его невыносимый храп:

а.) в постели;

б) перед телевизором;

в) в поезде;

г) и что хуже всего - в самолете;

- его утреннее пение в ванной во время бритья;

- его грязные ботинки, о которые мы спо­тыкаемся, войдя в квартиру;

- все его идиотские ошибки;

- а также факт, что, заваривая чай, он сыплет заварку в чайник, наливает хо­лодной воды из-под крана и ставит все это на огонь.

...почему его мерзкая морда для нас прекрас­на, почему его лысина трогает нас до слез, почему его кудлатая борода дороже нам всех сокровищ...

Та же любовь - причина глубочайшего муж­ского убеждения, что женщины - страшные лгу­ньи, врут всегда и везде, буквально на каждом шагу.

Мнение это неверное, обидное и чрезвычайно несправедливое.

Влюбленная женщина, завлекая мужчину, абсолютно искренне убеждена, что она обожает:

- спать в палатке и умываться на восходе солнца в озере;

- проводить все лето в утлой лодчонке с парусом, пронизываемая ветром, полива­емая дождем и спекаемая солнцем, хотя воды она панически боится, кожа у нее шелушится, а волосы превращаются в рваный клок сена;

- ловить рыбу;

- копаться в марках;

- решать сложные математические задачи;

- дрессировать змей, к которым питает непреодолимое отвращение;

- пить пиво, которого терпеть не может;

- читать в газетах политические статьи, в которых ни слова не понимает;

- ездить верхом, чего она вообще не умеет и в придачу боится лошадей;

- покорять горные вершины;

- играть в карты, за которыми умирает со скуки;

- дремать после обеда, чего ни одна тер­петь не может и другим не позволяет;

- забавляться электрической железной до­рогой;

- смотреть бокс

(обычно смотрит его с закрытыми гла­зами);

- готовить для него;

- мьипь машину;

- чистить аквариум;

- принимать быстрые решения;

- гулять в полночь по кладбищу, в зависимости от вкусов мужчины.

В одном только никогда его не убе­дит: что любит мышей.

Эти увлечения вовсе не являются жутким враньем. Она и впрямь уверена, что все это любит, поскольку увлечена им, а любовь к нему озаряет ей даже змею.

Позже оказывается, что обожать-то она обо­жает, но:

- пансионаты и гостиницы типа люкс с ванными и кондиционерами;

отпуска на Канарских островах;

- рестораны с дансингом;

- ездить на автомобиле;

- смотреть фильмы про любовь;

- гулять в двенадцать, но не ночи, а дня, и не по кладбищу, а по магазинам;

- пить шампанское или молоко, но уж никак не пиво;

- сорить деньгами;

- пользоваться экономкой, которая изба­вит ее от этой чертовой готовки;

- лежать на пляже на берегу моря и тому подобное.

После чего он со страшной обидой утверж­дает, что его бессовестно надули. Она врала как сивый мерин, а он, дурак, поверил, что встретил родственную душу, и теперь чувствует себя об­манутым и глубоко несчастным.

Несчастным - может быть, а обманутым - неверно. Она в самом деле во все это свято ве­рила, а затем пелена спала с ее глаз, мозги не­сколько прояснились, и все настоящие вкусы вернулись на прежнее место.

Некоторым утешением здесь долж­на служить мысль, что любовь не выбирает и может свалиться на любого. В том числе и на него.

Не только мы мужчину, но и он нас в состо­янии полюбить иррационально, без всякого смысла, вопреки нашим недостаткам, вопреки нашим ошибкам, вопреки кошмарному характе­ру, вопреки всему. Случается. Но все же рассчи­тывать на это нельзя, ведь никогда не известно, свалится ли на нас такая Божья благодать.

Лучше уж ее заслужить... Хотя не­известно, лучше ли.

Знала я одну такую...

Маленькая, худенькая, какая-то высохшая, хотя и молодая, с волосами в пучок, как старая учитель­ница, бесцветная, с мерзким характером, вечно недовольная и язвительная, патологически жадная, ко всем и всему недоброжелательная, эгоистичная и лживая. Сексапильности ни на грош. И от нее многие годы был без ума прекрасный мужчина, как минимум один, а еще пара-тройка охотно бы без этого ума побывала. И никто мне ни разу так и не объяснил, что они в ней такого нашли.

Зато знала я другую...

Нет, вру, не знала. Не знала я ни одной красивой, с массой душевных достоинств, без недо­статков, ангельски добрую к мужчине, которую бы бросили без веской причины. Какая-нибудь причина всегда была, и разглядеть ее удавалось даже невооруженным глазом.

А вывод отсюда простой, хотя и печальный. Если нет явной соперницы, ищите причину в себе самой!

Ладно уж, пусть кто-нибудь другой найдет.

Нам это труднее всего.

Кроме того, мужчины женщин недооценивают, о чем те сами в значительной мере поста­рались.

Кто из нас бежит к зеркалу, заслышав, что он, даже сильно поддавший, даже уже после свадьбы (особенно после свадьбы), возвраща­ется домой? Большинство мчится в прихо­жую, невзирая на собственный внешний вид, чтобы:

1. Гробовым голосом сообщить ему, что:

а.) кран сломался;

б) батарея протекает;

в) ребенок заболел;

г) завтра родительское собрание в школе;

д) деньги кончились;

е) кошелек потеряла;

ж) окно разбилось

и прочие катаклизмы.

Мужчина, которого на пороге собственного Дома каждый раз встречает очередная катастро­фа, перестает этот дом любить.

2. Устроить скандал, что он поздно вер­нулся.

3. Подозрительно его обнюхать, добиваясь ответа, где он был.

4. Вырвать у него все деньги.

5. Немедленно вытолкать его назад на ули­цу, чтобы купил то, что она забыла.

Мужчина начинает задумываться, как бы умуд­риться на некоторое время угодить в тюрьму, ко­торая представляется ему тихим санаторием.

Какая женщина позаботится о том, чтобы после джинсов, халатов и фартуков показаться ему в обалденном наряде, тончайших чулках и на высоких шпильках? Мужчины сами не подо­зревают, как им нравятся высокие шпильки. Женщины в большинстве своем знают но без допинга им неохота.

А шляпки? С вуальками? Дорогие дамы, попробуйте - и увидите!

Одного только нельзя делать ни в коем слу­чае: одеваться у него на глазах.

Раздеваться - сколько угодно. Одеваться - никогда!

Отдельные украшающие нас элементы, на ко­торые этот недотепа смотрит, перестают быть в его глазах целостной картиной. Нарастающий эффект перестает быть эффектом. Что-то надо оставить себе для решающего удара, лучше все вместе, а если не выйдет, то хотя бы верхний слой: платье и лицо.

Платье, а не брюки!

У настоящих мужчин, без всяких гомосек­суальных склонностей, та же печаль, что у жен­щин. В печенках у них сидят особи собственно­го пола, они мечтают о совсем даже противопо­ложном. И мужские черты у женщины, неважно внешние или внутренние, где-то им там икаются, может и в мозжечке, который, как всем изве­стно, служит неизвестно для чего. И кто знает, вдруг как раз для этого?..

А какая обычная женщина, не актриса, не манекенщица, не крупье в казино и не диктор­ша на телевидении, по-настоящему следит за руками? Черт бы побрал чистку картошки и мытье посуды, давайте научимся все это делать в перчатках! Хирург может, а мы что, лыком шиты? И скажем откровенно: картошка в подметки не годится операции на мозге.

Правда и то, что ухоженными ручками с лакированными ноготками мы можем махать у него перед носом, как ветряная мельница, даже поца­рапать, а все без толку, красоты не заметит. Что ж, придется прибегнуть к сильнодействующему средству. Выложив перед ним прекрасные руки, заметить, какие жуткие - у той... (все равно у которой). Тут уж некуда деваться, хоть одним глазом да взглянет с целью сравнения, и кто знает, может, какая-нибудь тень мысли у него и про­мелькнет?

Даже у мужчин есть эстетическое чувство. Примитивное, конечно, но и о нем надо позабо­титься.

И это единственная обязанность, выполне­ние которой доставит нам истинное удоволь­ствие.

Любое животное поддается дресси­ровке.

Мужчина тоже.

Целью дрессировки является выработать у них убеждение, что мы важны и пренебрегать нами нельзя, ибо пренебрежение плохо отра­зится на них самих. А с предметом, которым не пренебрегают, а, наоборот, высоко ценят, обходятся совсем иначе, чем с каким-нибудь барахлом.

Элементарный пример - ожидание.

Одно дело ждать или не ждать мужчину при­ходящего, другое - своего хахаля, а уж совсем третье - мужа, живущего с нами уже долгие годы.

Основной принцип тут один: ждать мужчину нельзя.

Он раз и навсегда должен усвоить: если опаз­дывает, значит, с ним случилось несчастье. До­пустимое исключение: ждем, и еще как, можно сказать до бесконечности, если несчастье, которое должно с ним случиться, тщательно нами спланировано и требует нашего присутствия.

В принципе, дрессировку в этой области сле­дует начинать с исходного толчка, первой мину­ты знакомства, прямо-таки с первого брошен­ного на нас взгляда.

Дожидаться мужчины чрезвычайно вред­но, ибо:

во-первых, женщина теряет время, которого у нее и так слишком мало;

во-вторых, портятся:

а) здоровье и нервы;

б) изысканный макияж;

в) старательно приготовленная свежай­шая еда;

г) планы на ближайшее будущее;

д) хорошее настроение;

е) а также многое иное.

Если мы договорились встретиться вне дома, все равно где: в кафе, на углу под часами, на вокзале, в парке у пруда с лебедями, все очень просто. Приходим более-менее вовремя и ви­дим, что его нет. Если назначенное время уже прошло, немедленно удаляемся. Если до него осталось всего ничего, спокойно ждем эти пять минут, после чего также удаляемся.

Учитывая неизбежное разочарование, ведь мы могли быть приглашены на:

- прием в американском посольстве;

- экскурсию в Париж;

- встречу с Даниэлем Ольбрыхским;

- покупку для нас подарка в ювелирном магазине;

- или что-нибудь в этом роде

обязательно надо иметь запасной вариант. Ка­кое-нибудь заранее запланированное чрезвычай­но увлекательное занятие. Такое, чтобы аж руки чесались и мы прямо-таки мечтали, чтобы он опоздал и можно было бы к сему занятию при­ступить.

Хуже, если мы вынуждены его дожидаться у себя дома. Обычно дома всегда есть чем занять­ся, поэтому или - побоку хоздела и отправляем­ся туда, куда обычно нас тянет, например:

- к косметичке;

- в магазин индийской одежды;

- в кино на фильм, который без проблем можно было бы посмотреть по телеви­зору;

- к подруге, у которой очень интересный муж;

- в казино;

в лес по грибы;

- на теннис

(теннисисты обычно располагают нео­споримыми внешними достоинствами);

- на ближайшую автостоянку,

где попытаемся угнать машину, а почему бы и нет? Мафия может, а чем мы хуже?

Или, если из дому выходить неохота из-за плохих погодных условий или собственной лени, перестаем ждать, переодеваемся в элегантное неглиже и хватаемся за какое-нибудь свое хоб­би.. Можем пересаживать цветочки, расставляя их по всему полу, можем читать детектив, не по­нимая в нем ни слова, можем в ванной прояв­лять пленку, если, конечно, умеем и располагаем соответствующей аппаратурой, можем начать печь пирог - все можем. Можем открыть бу­тылку вина и даже немного напиться.

А значит, на всякий случай, женщина долж­на располагать:

а.) собственным хобби;

б) штопором по принципу рычага (иначе этого вина не открыть и придется просить соседа. Соседа можно попро­сить всегда, даже если у вас пять штопоров, о чем ему знать совсем не обязательно. Если он на следующий день принесет вам шестой в подарок, значит, вы не в его вкусе. Мы имеем в виду соседа.);

в) внутренней дисциплиной (если из-за опоздания мы таки видим его:

- в морге;

- в больнице на операционном столе;

- в тюрьме;

- под трамваем, который не заметил, что переехал че­ловека, а он там лежит и помирает;

- во рву у дороги под разбитой маши­ной;

- в объятиях соперницы,

вряд ли мы будем в состоянии делать что-нибудь разумное).

Дополнительную пользу мы извлекаем, если он все-таки придет и застанет нас в прекрасном настроении, с блеском в глазах и румянцем во всю щеку, занимающейся хобби и всякий раз - другим.

Он сделает вывод, что мы - женщина зага­дочная, от которой не знаешь чего ожидать, и будет приходить из чистого интереса.

Если же из-за ерундового опоздания он ос­танется без:

- запланированного развлечения;

- обеда, на который рассчитывал;

- денег, которые уже потратил, оплатив билеты на самолет;

- хорошего самочувствия;

- и других ценностей,

наконец-то задумается и перестанет опаздывать. А затем у него возникнет смутная ассоциация с

женщиной как с поездом. Оба ждать не хотят, и приходится с ними считаться.

Если же он нечувствителен ко всем этим по­терям, так как единственное, что его волнует, это наша особа, а до нее он наконец дорвался, можно ни о чем не беспокоиться.

Учитывая, что женский ум - вещь своеобразная и непредсказуемая, мы чувствуем себя обязанными обратить их высочайшее внимание на одну мелочь.

А именно: мужчины иногда работают и выполняют обязанности, не связанные с чувства­ми. Ездят на общественном и городском транс­порте или на своей машине в пробке. Имеют деловые встречи и всякие неожиданности на работе. Бывают полицейскими, пожарниками и врачами скорой помощи. Лесниками, спасателя­ми и моряками.

Такие вещи надо учитывать. Трудные профессиональные моменты и тотальная невозмож­ность передвигаться в пространстве, как то:

- лавина в горах;

- густой туман на дороге;

- железнодорожная катастрофа;

- шторм;

- три трупа один за другим, а убийца как раз убегает;

- пожар в универмаге;

- и тому подобное

в некоторой степени освобождают их от пунк­туальности.

Крайне редки случаи, когда служба охраны лесов поджигает боры и рощи, чтобы оправдать свое отсутствие на обеде или ужине. Науке не­известны также примеры, чтобы моряк или ры­бак с такой же целью вызвал хотя бы маленький шторм.

А следовательно, внимательно изучив их особенности и род занятий, можем предоставить некоторые льготы. Например, полицейского из отдела убийств ждем терпеливо, полицейского из налоговой службы - уже менее.

Невзирая на собственные чувства, необхо­димо воздерживаться от замечаний:

- ядовитых;

- злобных;

- скандальных;

- зловещих;

- плаксивых;

- содержащих угрозы, пусть даже непод­судные;

- и вообще малоприятных,

если возвращается задержавшийся моряк, гор­няк, хирург, мент или труп.

Ну, нет. С трупом придется понервничать. Если у него есть хоть капля совести, вовсе не должен возвращаться. Остальных встречаем не­жной улыбкой, сочувствием, радостными сло­вами и готовым обедом. Или просто готовой собой.

Все остальное их от нас только отвратит.

Неплохо также, если речь не идет о вариантах, перечисленных выше, а мы ждем дома, быстренько вызвонить себе какое-нибудь лицо мужского пола более-менее производительно­го возраста, которого мы с помощью хитрости и дипломатии склоним сыграть роль потенци­ального любовника. Существует большая доля вероятности, что наш как раз на него и напо­рется.

От объяснений отказываться не стоит, за­чем же! Совсем наоборот, весьма охотно их пре­доставим, разумеется, наедине.

"Когда ты опаздываешь, милый, я так страшно волнуюсь, и сама не знаю, что делать, и должна...

- иметь рядом хоть какую-нибудь живую душу;

- немедленно уйти из дому, чтобы не сойти с ума;

чем-то заняться, что меня отвлечет, ...а то я умру или тебя возненавижу.

А ведь я так хочу тебя любить!" Варианты объяснений можно изобретать са­мые разные, в зависимости от ситуации, харак­тера и взглядов противника.

Оставляя в стороне еще очень и очень многое, отметим, что с мужчиной, который совсем пока не собирается нас бросать и весьма нами интересуется, нужно к тому же и разго­варивать.

Разумеется, не в тот момент, когда он:

- смотрит футбол;

- удит рыбу;

- жадно поглощает обед;

- использует нас сексуально;

- из последних сил ломает голову над неразрешенной профессиональной проблемой, от которой зависит вся его дальнейшая ка­рьера;

- да, собственно, трудно сказать, когда именно.

Если он как раз засыпал, а нам удалось его разбудить, можно считать это большим личным Достижением.

С трудом улучив подходящий момент, необ­ходимо довести до его сведения, что:

1. Мы под него подстраиваемся. Принима­ем во внимание его нужды и вкусы, даже если они полностью противоречат на­шим. Мы понимаем, что дохлое дело с починкой велосипедной цепи является для некоторых смыслом жизни. Понима­ем, что посиделки в сугубо мужской ком­пании необходимы для души, ибо час­тенько после них душа поет "Шумел ка­мыш..." Понимаем, что футбол, что карты, что рыбалка...

(Здесь заметим, что на рыбалку мужчи­ны ходят вовсе не ради улова, а чтобы хоть чуточку отдохнуть. Расслабиться. Собственно, за тем же и в пивную: не из любви к похмелью, а чтобы оторваться от гнетущей действительности.)

2. Подлаживаясь под него и угадывая его желания, мы тратим массу нервов, иног­да испытываем адские муки, но делаем все, лишь бы он был доволен и счастлив.

3. Неизвестно, надолго ли нас хватит.

4. И может быть, поэтому ему следует:

а.) четко и ясно выражать свои желания и потребности, чтобы нам, по край­ней мере, не ломать голову и не отга­дывать загадок, а то чувствуем себя полными идиотками, да, глядишь, еще не угадаем;

б) в рамках взаимности, хоть изредка, учитывать наши желания и потреб­ности, приноравливаясь к нам, если, конечно, ему не трудно;

в) знать, что мы делаем, и показывать" что он нас ценит.

5. Мы предлагаем компромисс: два раза - мы для него, раз - он для нас.

Спустя не так уж и много времени мы эту пропорцию легко перевернем: два раза - он для нас, а раз - мы для него, но это совсем незачем обсуждать.

Если все вышесказанное до него дойдет и он из любви к нам согласится, - полный порядок, и остается только время от времени деликатно о договоренности напоминать.

Если не дойдет, значит, рядом с нами - пол­ный тупица, и ничего мы не добьемся. Нечего было брать тупицу.

Заметка на полях: Наука доказала, что каждому млекопитаю­щему необходимо свое жизненное пространство. Цифры тут разные в зависимости от вида, одно дело крыса, другое - тигр, а уж совсем третье - кит, тем более - человек. Если пространства мало, млекопитающее оказывается в состоянии стресса, нервничает, становится агрессивным и начинает ненавидеть других представителей сво­его вида. Даже нападает.

Человеку нужно как минимум два метра.

А где эти два метра?

Благодаря товарищу Гомулке, пусть земля ему будет пухом, строительные нормативы га­рантировали нам семь метров на человека, мет­ром больше, чем для племенной коровы. Стран­но, что мы не начали давать молоко, хотя доить себя позволяем.

Человек надевает плащик - и срывает лю­стру с потолка. Снимает пиджак - и заезжает жене в зубы. Берет чашку чая - и врезает по локтю ребенку, делающему уроки.

В человеке зарождается ненависть и к соб­ственной жене, и к собственному ребенку. Кол­лег по работе, сидящих у него на голове, он не­навидит уже давно.

И как тут прикажете любить ближ­него? Как тут быть взаимно вежли­вым?

Следует попытаться с этим историческим не­счастьем справиться.

Учитывая полную невозможность отодвинуть стены и потолок, нам придется:

1. Относиться снисходительно к тому, что мужчина выходит из дому. Делает он это не назло нам, а по законам природы.

(Разумно было бы использовать эту ес­тественную потребность, поручая ему что-нибудь сделать или купить. Лучше всего вещь труднодоступную, но весьма полезную.)

2. Терпеть его опоздания.

Только на этапе буйных эротических же­ланий он с удовольствием думает о тес­ной близости.

(Отсутствие другого человеческого суще­ства мы сознательно используем для соб­ственной же пользы, стараясь надышать­ся ненадолго полученным пространством. Женщина - тоже млекопитающее.)

3. Положиться на Божью волю. Или выдержим, или нет.

(Зная о биологической необходимости, мы хотя бы не сваливаем вину на дру­гую сторону и избегаем хоть некоторых осложнений, что тоже неплохо.)

Надо честно признать, что иногда появляют­ся в природе и умные мужчины.

От прочих они отличаются тем, что думают.

И понимают самих себя.

Абсолютное понимание женщины и им, ко­нечно, недоступно. Нельзя требовать невозмож­ного.

Достаточно уже, если они видят в женщи­не партнера, а не противника. Каждый судит по себе, и поэтому, исходя из собственного опы­та, они в состоянии сообразить, что женщина бывает:

а.) усталой;

б) раздраженной;

в) заработавшейся;

г) голодной;

д) рассеянной;

е) занятой чем-то другим;

ж) ревнующей;

3) невыспавшейся;

и) отдохнувшей;

к) желающей развлечься;

л) мечтающей, чтобы ее оставили в покое;

м) довольной собой;

н) недовольной собой;

о) неуверенной в себе;

п.) недовольной мужчиной;

р) неуверенной в мужчине;

с) озверевшей вовсе не из-за него; т) а иногда даже больной, более или ме­нее тяжело, хотя этого они всеми силами стараются не понимать;

у) коварной...

Нет, об этом им лучше не догадываться. И вообще разной.

Если они почти всё (о том, чтобы все, нечего и мечтать) вышеперечисленное могут хоть сколь­ко-нибудь понимать, жить с ними легко, и таких надо ценить, холить и лелеять и не перебарщи­вать с требованиями в других областях.

А кроме того, им следует объяснять и напоминать ангельским нежным голоском, что мы раздражены и огорчены вовсе не им, а каки­ми-то внешними факторами, а его присутствие нас только успокаивает и морально поддержи­вает. Что мы такие невнимательные, потому что глубоко задумались над его гениальными словами, сказанными вчера за обедом (гово­рил же он, черт возьми, хоть что-нибудь, ну пусть не за обедом, так за ужином, и неважно, что именно). Что это ему надо отдохнуть и развлечься, а мы только радостно приветству­ем и поддерживаем его инициативу. Что да, мы немножко приболели, но при одном его появлении нам тут же становится лучше. Что нас тревожит неуверенность...

Минуточку, минуточку. Здесь дело серьезное. Неуверенность - явление чрезвычайно интересное и весьма полезное.

Само по себе это чувство крайне неприят­ное, но отказаться от него полностью никак невозможно.

Наше излишнее к нему доверие, лишенное элемента неуверенности, усыпляет бдительность и действует расхолаживающе.

Его излишнее доверие к нам, лишенное см. выше, делает его слишком самоуверенным, и он перестает хоть сколько-нибудь о нас забо­титься.

И то и другое вредно.

Неуверенность - как соль. Без нее любая еда невкусная, но представьте себе, что приходится питаться одной солью.

А следовательно, заполнять свою жизнь тотальной неуверенностью категорически не ре­комендуется. Лицо, поддавшееся этому жуткому чувству, может в конце концов и вовсе спятить, что будет очень жаль.

Сама же неуверенность может нас мучить по вопросу:

Любит ли он нас.

Не ухлестывает ли он случайно там за кем-нибудь.

Любим ли мы его на самом деле

Чего мы вообще от него хотим.

Что с ним творится, где он сейчас, если его нет с нами.

Закатить ему скандал или броситься в объятия.

Пригласит он нас на новогодний бал или нет.

О чем он думает, когда молчит.

Что надеть: зеленый свитерок или мали­новую кофточку.

Позвонит или не позвонит.

Донесет он деньги до дома или растран­жирит по дороге.

Съест он подгоревшую фасоль или вы­бросит тарелку в окно.

Спит он с секретаршей директора или нет.

Вместе ехать в отпуск или по отдель­ности.

И по всем прочим вопросам.

Еще полбеды, если неуверенность носит краткосрочный характер. Придет домой через полчаса, тарелка с фасолью окажется за ок­ном, и мы получим столь необходимую ясность. Хуже, если приходится мучиться неделями, месяцами и годами, а уверенности нет и после смерти. Хотя на этот счет существуют разные мнения.

В основе любой неуверенности лежит воп­рос: он наш уже навсегда, навечно, или может бросить в любой момент?

Во втором случае некая доля неуверенности пойдет нам только на пользу, так как заставит стараться о повышении качества, а более вы­сокое качество нам всегда пригодится. Даже безжалостно брошенная особа лучшего каче­ства в любом случае имеет больше шансов в жизни.

Предпочтительнее, однако, дать мужчине некоторые основания для неуверенности. Пусть не воображает, что мы всегда у него под рукой или там ногой, робкие и покорные, пусть знает, что из-за какого-нибудь грандиозного своего идиотизма может нас и потерять. Во всяком слу­чае, постарается хотя бы не делать грандиозных идиотизмов.

Должна только заметить, что они неуверен­ности терпеть не могут, а посему ее следует орга­низовывать весьма дипломатично и дозировать с большой тщательностью.

Но лучше всего, конечно, им просто нравиться.

Даже глупейшая в мире женщина в состо­янии узнать своего мужчину, если чуточку по­старается. Сориентируется, что он любит и чем восхищается, и ему это предоставит, жал­ко, что ли.

Предположим, он любит:

- горчицу;

- прозрачные халатики голубого цвета;

- высокие каблуки (понятно, не на своих ногах, а на ее);

- слушать за едой Шопена;

- селедку под шубой;

- ездить на велосипеде;

- запах духов от Диора.

Ну так дайте ему это.

Пусть себе слопает, полюбуется, понюхает и покатается.

Особенно запахом духов от Диора обеспечим его с превеликим удовольствием. Если же он предпочитает чеснок, хорошенько подумайте о его кандида­туре заблаговременно.

Из всего вышеизложенного однозначно следует, что жить с мужчиной - это вам не хухры-мухры, а тяжкий труд. И тема совсем не исчерпана. Женщины, однако, обладают в этой области природным инстинктом и потрясающей находчивостью и если не достигают нужных результатов, то только потому, что им не хочет­ся. Или же выбрали себе неподходящего муж­чину.

А того, от печенки, я потеряла окончательно и бесповоротно именно потому, что, честно го­воря, он перестал меня волновать и мне уже не хотелось.

Если же которую еще волнует и хочется, ничего не поделаешь, придется эту каторгу тя­нуть. Не плакать, избегать скандалов (ну, в край­нем случае, время от времени грохнуть о его голову тарелку с заливной рыбой или сосиска­ми в томатном соусе. Если такая реакция для вас нетипична, может, он слегка озадачится и задумается), не гоняться с зонтиком за сопер­ницей, не выглядеть как пугало огородное, не кромсать ножницами его любимых галстуков, не приводить его тещу, а зато порхать по квар­тире пританцовывая и припевая, встречать его нежной улыбкой и создавать вокруг себя рай на земле.

Что он от этого обалдеет, уж можете мне поверить.

А дальше будет как Бог даст, ведь, честно говоря, что с ними делать, никто не знает уже многие тысячи лет. Даже у Клеопатры были про­блемы и Октавиан ее не хотел.

А все-таки по большому счету весь наш скорбный труд, все хитрости и старания с целью укротить или наоборот разжечь мужчину долж­ны давать какие-никакие позитивные результа­ты, иначе бы человечество уже давно исчезло с поверхности земли.

А не исчезло. Живет.

И даже склонно к перенаселению.